Впрочем, есть и другой способ борьбы с этим явлением. В 1694 году Петр I подписал указ: «Если безместные чернецы и черницы (монахи) в Кремле, в Китае, в Земляном городе, и попы, и диаконы, а также гулящие люди, подвязав руки или ноги, а иные глаза зажмуря и завеся, будто слепые и хромые, притворным лукавством просят на Христово имя милостыни, а по осмотру они всем здоровы, тех брать и приводить в Стрелецкий приказ, чтобы по улицам нигде не бродили и по кабакам не водились... а буде те люди снова впредь объявятся на Москве в том же нищенском образе, учинить жестокое наказание, бить кнутом и сослать в ссылку».
Издавна на Руси рядом с настоящими нищими всегда ходили толпы профессионалов, выдающих себя то за бродячего монаха, то за погорельца, то за инвалида. Нередко они использовали детей, которых брали в бедных многодетных семьях в аренду или даже покупали. Часто попрошайки объединялись в артели и ездили по ярмаркам. Случалось, целые деревни на время зимы отправлялись нищенствовать, считая это таким же отхожим промыслом, как любой другой.
В 1889 году Александр III подписал указ, по которому просящим милостыню полагались 20 палочных ударов и ссылка. В 1896-м по этапу было отправлено около 3 тысяч нищих. Однако по переписи 1897 года в России было более 400 тысяч нищих, из которых десятая часть назвала нищенство в качестве побочного промысла.
По переписи 2002 года статистики насчитали в Ярославской области немногим более 300 бомжей. Нищих никто не считал. Больше их или меньше? Что такое нищенство сегодня?
Однажды подхожу я к автобусной остановке и вижу – прямо на пыльном тротуаре сидит, разложив костыли, мужчина лет 35 – 40 на вид и громко ругается. Ругается, что вот, дескать, какие-то хулиганы сломали скамеечку и инвалиду, ожидающему автобуса, присесть негде, а стоять тяжело. К моему удивлению, мужчина оказался мне знаком. Проходя мимо рынка, я всегда видел его сидящим на тротуаре и просящим милостыню. Нередко и сам опускал в его кепку мелочь. Все-таки человек действительно без ноги, не симулянт, а реальный инвалид и, конечно, в жестокое рыночное время нуждающийся. И вот подходит автобус. Инвалид просит стоящих на остановке людей: помогите подняться. А никому неохота с ним связываться – грязный он до невозможности. Делать нечего, пришлось мне взять его на плечо, затащить в автобус. Мы согнали с сидений каких-то мальчишек, уселись рядом и разговорились. Уже через несколько минут откровенной беседы я узнал, что нищий-инвалид зарабатывает вдвое больше меня.
– Большинство, конечно, мелочь бросает, но время от времени какой-нибудь богатый бросает полсотни, сотню, а случается, и пятисотенную, – рассказывал он.
Рядом с ним у входа на рынок обычно стоят бабушки, которые продают полиэтиленовые пакеты или газеты. По моим расчетам, выходило, что стоять просто с протянутой рукой выгоднее в несколько раз.
– А не гоняют тебя охранники рынка? Или, может, бандиты долю от доходов требуют?
– Нет, никто не трогает. А чего с инвалида возьмешь?
Живет он со старенькими родителями, пенсии у всех троих маленькие, так что он – кормилец семьи. И поилец, поскольку с горя пьют все трое ежедневно.
– А есть в вашем деле профессионалы?
– Да как сказать. Я и сам вроде как профессионал.
Это Ярославль. В Москве, судя по всему, нищенство превратилось в весьма доходную отрасль бизнеса. Достаточно вспомнить историю, случившуюся несколько лет назад с двумя рыбинскими пенсионерами.
Не довольствуясь маленькой пенсией, глава семьи ежедневно надевал медали и шел к рынку просить подаяние. Там к нему и подошли хорошо одетые молодые люди. Сказали, что они из негосударственного благотворительного фонда и помогают бедным старикам. Только не деньгами, а путевками в санаторий. Не хотите ли, мол, поехать? В Подмосковье. Вместе с женой. Пенсионеры, конечно, согласились. На второй же день они сели в машину и отправились в путь. Их привезли в какое-то общежитие в пригороде Москвы, предложили переночевать пока здесь. А на следующее утро сказали, что с путевками небольшая заминка, придется подождать пару дней. Затем отвезли в Москву, высадили у подземного перехода и предложили:
– Пока мы путевки оформляем, вы тут посидите, милостыню пособирайте. Вам ведь не привыкать этим заниматься.
– Как в Москве подают! – восхищенно рассказывал потом дед. – О железных деньгах и помину не было, бросали одни бумажные. А нередко и доллары.
К вечеру он собрал целую охапку, но даже пересчитать не успел – приехали их «благотворители», все деньги забрали, отвезли стариков обратно в общежитие, оставили продуктов на ужин, заперли и ушли. На следующий день повторилось то же самое. Тогда пенсионеры поняли, что их нещадно эксплуатируют. Дождавшись ночи, они устроили страшный шум – стучали в двери, в пол, в стены, по батареям. Сбежалась вся общага, в том числе и комендант. Вскоре подъехала и милиция. Рыбинцы рассказали милиционерам свою историю. И их отправили домой в Рыбинск.
Даже на скорый взгляд видно – нищих в столице куда больше, чем в Ярославле. Наверное, там это действительно индустрия. В нашей провинции такого нет. И понятно почему. На какой доход может рассчитывать попрошайка там, где вообще большая часть населения находится на грани нищеты?
В СССР существовали статьи Уголовного кодекса, карающие за тунеядство, бродяжничество и попрошайничество. В нынешнем законодательстве их нет. Единственное, что делает милиция, – проверяет у таких документы. Иногда, если нет регистрации, штрафует, изредка – высылает из страны, если нет документов, задерживает для установления личности, потом отпускает.
В дом социальной адаптации, что на улице Чехова, бомжей принимают только на добровольных началах.
Не раз доводилось мне слышать в проповедях священников слова о милосердии:
– Милостыню нуждающимся подавать необходимо, и милосердие дающего Богом зачтется, – говорили они. – Но при этом надо подумать: во благо ли будет ваше подаяние? Не пойдут ли пожертвованные вами деньги на вино? Поэтому всегда подавать лучше не деньгами, а продуктами. Неплохо подумать и о тех, кого вы знаете. Может, среди ваших соседей есть люди, у которых нужда еще сильнее, только они просить стесняются?
Олег БУРМИСТРОВ.