– Ирина Викторовна, какие повороты судьбы привели вас не просто в армию, но и в кресло военного комиссара?
– В Советском Союзе, и особенно в Вооруженных силах той страны, очень немногое зависело от воли случая. Наоборот, для того, чтобы начать службу, мне пришлось довольно долго ждать решения военного руководства о моем призыве и назначении.
– Ваше образование как-либо способствовало тому, что вы связали свою жизнь с армией?
– Нет, основное образование у меня совершенно мирное – я закончила наш педагогический тогда еще институт. В моем дипломе значится: преподаватель русского языка и литературы. Если кто помнит, в восьмидесятые годы найти работу по этой специальности было очень непросто. В какой-то степени армия в моей жизни возникла несколько неожиданно. Я сначала работала в военкомате на гражданской должности. И даже мое намерение стать военнослужащей не все решало: последнее слово оставалось за командованием. В начале восемьдесят третьего года пришло письмо о моем назначении за подписью министра обороны...
– Наверное, это письмо не подразумевало назначение сразу на должность военного комиссара?
– Конечно. Я начала службу в звании лейтенанта – помощником начальника отделения. И за это время успела послужить во многих районных военных комиссариатах: Ленинском, Заволжском, Ярославском... Военным комиссаром Ярославского района я стала в двухтысячном году.
– Бытует мнение, что карьеру в армии женщине сделать гораздо сложнее, чем мужчине. Получается, что это не так?
– Почему же, это именно так. Сравните соотношение мужчин и женщин в правительстве, Думе... Вообще на высоких должностях. Все как в гражданской жизни.
– Именно поэтому женщины на таких должностях и привлекают к себе внимание. Другой вопрос, что военком – человек, волею судьбы вынужденный много и обстоятельно беседовать с солдатскими матерями и матерями призывников. И тут уж у женщины-военкома получается совсем другая служба, нежели у мужчины.
– Да, в начале моей карьеры некоторые матери действительно больше напирали на материнский инстинкт.
– «Вы мать, и вы должны понять...»
– Именно так. Только нужно иметь в виду, что абсолютно все офицеры военкоматов имеют отношение к работе по призыву. Эта практика существует уже более десяти лет. Поэтому нельзя сказать, что вопросы призывников сводились именно к моему участию. Это к тому, что с призывниками, с их семьями, с их учителями и близкими людьми я работала задолго до того, как стала военкомом.
– Но самые-то острые вопросы так или иначе сходились именно на вас...
– А что такое «острые вопросы»? Военком действительно, основываясь на большом объеме информации о призывнике, принимает окончательное решение о том, где будущему солдату предстоит проходить службу. У родителей свои резоны. К примеру, нельзя забывать, что Ярославский район – сельский, и часто приходилось слышать, что лучше «забирать» (странное слово, не находите?) сына после окончания сельхозработ. Но резоны – резонами, а законы – законами... Я старалась больше объяснять, что сыновей не забирают, а призывают на службу и что между этими словами – большая разница. Закон требует выполнения. И совершенно неважно, кто этого выполнения добивается – мужчина или женщина. Мамы довольно быстро это осознали. Естественно, что я старалась найти для разговоров мягкие слова, объяснить свою позицию более душевно, более спокойно. Может быть, в этом смысле женщине проще работать военкомом...
– Хорошо, с призывниками и их мамами вы разобрались. Но были еще и подчиненные, в массе своей – мужчины. Ими тоже нужно было управлять. Еще Жванецкий сомневался в том, можно ли нашими людьми без мата руководить...
– Нужно. Более того, как раз нашими-то людьми (особенно – мужчинами) и нужно руководить без мата и без крика. Потому что иначе получается уже не руководство, а самоутверждение, в котором я абсолютно не нуждаюсь и не нуждалась никогда. Более того, в общении с подчиненными я старалась уходить от званий, обращаясь в основном по имени-отчеству. Это позволяло, с одной стороны, сгладить дистанцию между нами, но и не препятствовало субординации.
– Имеется в виду ваше армейское вышестоящее руководство?
– Не только и даже не столько оно, сколько руководители гражданских структур. Район – огромная система, и военкому приходится лично общаться по службе с директорами школ, совхозов, дошкольных учреждений, больниц... Для мужчин, которые любят идти напролом, это чаще бывает сложнее, чем воевать, например.
– В числе руководителей вы упомянули директоров дошкольных учреждений. С ними-то как военком пересекается?
– Это опять-таки достаточно распространенный стереотип. Почему-то считается, что военкоматы заинтересованы только в выполнении плана призыва. Но призывник в той части, в которой он готов к несению службы, – окончательный результат работы военкомата. Начало же ее – как раз в детском саду, в семье, в начальной школе. Потому что именно там закладывается ощущение Родины. И только спустя много лет оно превращается (если превращается) в осознанную необходимость этой Родине служить. Чтобы захотеть охранять свою Родину, нужно ощутить потребность охранять гнезда птиц.
– Конечно, сельскому школьнику проще научиться охранять гнезда птиц – его городской сверстник порой и травы-то нормальной не видит. Но значит ли это, что сельские парни лучше приспособлены к службе в армии?
– Я не очень люблю усреднять понятия «сельский человек», «горожанин»... Не скажу, что это громадная пропасть: все очень индивидуально. Конечно, специфика есть, но говорить о том, что кто-то лучше, а кто-то хуже, я бы не стала. Там, где горожанин берет свое за счет более разносторонней эрудиции и физической тренированности, сельский парень оказывается лучше приспособленным к службе в силу своей психологической устойчивости, более цельного восприятия действительности...
– Что касается действительности, это как?
– К примеру, сельские дети всегда здороваются со всеми (в том числе и незнакомыми) взрослыми. Поэтому в армии они легко и без внутренних усилий осваивают необходимость приветствовать старшего по званию. Мелочь, но мелочь весьма показательная.
– Ну, хорошо, сегодня вы уже не военком. С позиций своего немалого опыта службы можете ли вы сказать, из-за чего появление женщин в армии стало необходимым?
– В то время, когда я призывалась, существовали объективные причины. Армия была огромной, и часть мужских рук необходимо было освободить за счет замещения тех должностей, с которыми справились бы и женщины. Для того, чтобы вложить в эти мужские руки реальное оружие. В то время женщин призывали на службу в качестве связисток, медиков, служащих строевых частей... Сегодня ситуация принципиально иная: социальных гарантий у военнослужащих не осталось, должностной оклад вызывает преимущественно досаду (если не более яркие чувства), и мужчина, считающий себя главой семьи, добытчиком и кормильцем, просто не идет служить, зарабатывая средства другими путями. Освободившиеся места занимают женщины, менее требовательные к условиям работы. Это не значит, что я отвергаю женскую службу в принципе. Но я бы хотела все-таки, чтобы русские женщины меньше и реже занимались этим тяжелым трудом – военным строительством, а больше и чаще воздавали должное дому, семье, детям, любимым людям.
//Беседовал Анатолий КОНОНЕЦ.
