Другое лицо – за счет государства
В нашем государстве опыт защиты свидетелей небогатый, потому что в стране советов считалось, что милиция бережет всех одинаково – и тех, кто против соседа дает показания, и тех, кто против бандита. Очевидно, бандиты были скромные.
В последние два десятилетия наши преступники сильно прибавили в весе, местами даже обогнали западных, так что появилась проблема: как сажать? Потому как свидетели все чаще стали плохо видеть, слышать и запоминать, если дело касалось организованной преступности. И тогда наши блюстители закона посмотрели на Запад.
Представим себе следующую картину. Некий американец средних лет оказался очевидцем ограбления банка. Когда бандиты сели в машину и уехали, свидетель побежал домой и вызвал полицию. Выяснилось, что преступники – члены крупной группировки, ограбившей не один банк, однако их всегда отпускали на свободу за неимением улик и свидетелей. И теперь вся надежда правосудия на этого очевидца ограбления. Будет ли он говорить?
В США, если свидетель отказывается давать показания в суде, потому что боится, что сообщники преступников убьют его до окончания процесса либо отомстят позже, его берет под крыло федеральная программа «Защита свидетеля». Дом свидетеля будут охранять во время процесса, а по его окончании человек сможет, если пожелает, скрыться от преступников навсегда. Государство оплатит ему смену имени, купит равноценное прежнему жилье. Свидетель сможет даже сделать пластическую операцию – также за счет федерального бюджета.
Приступ забывчивости
Наше государство подобных привилегий предложить не может. Даже тем, кто согласится дать показания против очень организованных преступников. Неудивительно, что в ситуации, когда можно все рассказать с риском для здоровья либо промолчать и спокойно спать по ночам, свидетель чаще выбирает второе. В Уголовном кодексе, конечно, есть статьи, предусматривающие наказание за отказ от свидетельских показаний, но ведь человек может сказать, что все забыл и ни в чем не уверен.
– В моей практике и у моих коллег бывали случаи, когда мы предполагали, что человек знает гораздо больше, чем говорит, – рассказывает Алексей Смирнов, следователь по особо важным делам прокуратуры Ярославской области. – Но что мы можем сделать? Люди опасаются последствий своих свидетельских показаний.
Попытки как-то позаботиться о безопасности свидетеля в российском процессуальном законодательстве появились только в 2002 году. Раньше следователю приходилось человека уговаривать, взывать к его гражданскому долгу. Теперь свидетеля можно засекретить. Это значит, что на стадии предварительного следствия он будет фигурировать под псевдонимом, а в суде – «без визуального наблюдения со стороны участников процесса», в так называемой секретной комнате.
Был ИВАНов, стал Петров
В 2003 году в Переславле было совершено заказное убийство. В это время мимо на своей машине проезжала супружеская пара. Случайные свидетели увидели, как один мужчина трижды выстрелил в другого. Мужчина с пистолетом имел богатое уголовное прошлое и состоял в организованной преступной группировке. Свидетели его знали. Когда встал вопрос о даче показаний, супруги испугались мести убийцы. Чтобы обеспечить их безопасность, следователь с согласия прокурора вынес постановление, в котором обосновал решение о сохранении всех сведений о супругах в тайне.
В этом документе указывается также псевдоним участника следственных действий и приводится образец подписи, которую он будет использовать в протоколах. Постановление помещают в конверт, опечатывают и приобщают к уголовному делу. На процессе судья вскрывает конверт, изучает бумаги, после чего отправляется в секретную комнату и удостоверяет личность находящегося там человека. В зале суда оглашается псевдоним свидетеля, конверт вновь опечатывается в присутствии всех участников процесса, он будет храниться в суде вместе с делом.
Вы каким голосом говорить будете?
Особенный момент – выступление свидетеля в суде. Обеспечением его конфиденциальности и безопасности занимаются прокуроры-криминалисты областной прокуратуры. Главная их задача – привезти и провести человека в здание суда незаметно. Для этого нужно либо приехать заранее и пройти через черный вход, либо тщательно замаскировать свидетеля с помощью парика и чужой одежды.
Поскольку специализированного помещения для допроса засекреченного свидетеля в области нет, то в качестве так называемой секретной комнаты может использоваться любой кабинет в здании суда. В нем завешивают окна, чтобы никто (и упаси бог – снайпер) не увидел лица допрашиваемого, а также устанавливают звуковой комплекс, изменяющий голос человека. Отдел криминалистики Генпрокуратуры выделил на него 38 тыс. рублей. Наша область – одна из первых в России, где появился этот аппарат. С тех пор звуковой комплекс использовался в области около тридцати раз. Как правило, свидетели-мужчины просят, чтобы их голос изменили на женский, и наоборот. А потому иногда бывают и ляпы. Очень смешно слышать, как мужской бас произносит, например, такую фразу: «В тот день мы с мужем...» В системе звукового комплекса двусторонняя связь: человек в секретной комнате слышит вопросы судьи и адвокатов.
Других удобств никто не обещает
Конечно, процесс обеспечения безопасности свидетеля в суде можно совершенствовать и совершенствовать. Скажем, допрашивать человека прямо в бронированном автомобиле, не вывозя его в суд, либо купить звуковой комплекс без проводов, потому что тянутся они по коридору от зала до секретной комнаты. Или приобрести раздвижные ширмы – тогда по крайней мере не придется каждый раз проявлять чудеса недюжинной фантазии. Например, если на окнах секретной комнаты нет занавесок, прокурорам-криминалистам приходится искать какую-нибудь ткань или закрывать их большими листами бумаги. а то еще лучше – прикрывать свидетелю лицо дверцей открытого шкафа. О пластической операции и речи нет, нам хотя бы такие мелочи решить. На все требуются деньги, а их нет.
Большой секрет для маленькой компании
В народе бытует мнение, что информацию о человеке можно купить. Мол, у любого секрета своя цена. В прокуратуре это, естественно, отрицают. Впрочем, быть может, в уголовных процессах большего масштаба, нежели ярославские, такое и бывало, а в нашей области прецедентов сведения счетов со свидетелями не зафиксировано.
И все-таки, безусловно, засекречивание не дает стопроцентной гарантии, что личность свидетеля не будет раскрыта. Это может случиться по разным причинам: если преступление произошло в малонаселенном пункте, где все друг друга знают, либо сведения, которыми располагает свидетель, достаточно интимны, так что подсудимый или его сообщники могут его вычислить.
– Однажды я рассматривала дело о наркоманах, – рассказывает судья Кировского районного суда. – Девушка, хорошо знакомая подсудимому, согласилась выступить в суде только под псевдонимом, с измененным голосом, однако как только она начала давать показания, подсудимый тут же ее узнал: назвал имя и адрес. Тогда его защита подала ходатайство о раскрытии подлинных сведений о свидетеле, чтобы он фигурировал далее под своим именем. По закону она имеет на это право – ведь исходя из определенных сведений о личности свидетеля, можно выстраивать защиту соответствующим образом. Суд удовлетворил просьбу. Так что процедура засекречивания, как видите, не подействовала.
– Случалось, что человека было бесполезно засекречивать, потому что подсудимый все равно сразу же узнал бы его, – говорит следователь по особо важным делам областной прокуратуры Алексей Смирнов. – И люди, рискуя, давали показания под своими данными. Так, безусловно, не должно быть. Поэтому мое мнение – одной этой процессуальной меры недостаточно. Специальная программа по защите свидетеля нужна обязательно. В других странах, в частности с англо-саксонской системой права (США, Англия, Австралия, Новая Зеландия), эта программа многоступенчатая и очень дорогостоящая. Конечно, в России столько денег на эти цели никогда не выделят. Однако специальная статья в государственном бюджете и российский вариант программы все же необходимы. Если очевидца преступления вычислят, он рискует жизнью, а опасные преступники останутся на свободе. Кроме того, нужно продумать и защиту на зоне человека, давшего показания против своих сообщников. Нюансов много, их необходимо систематизировать и узаконить.
А пока защиты нет, свидетели спасают себя сами: одни говорят не все, что знают, другие говорят, что не знают ничего.
Екатерина АБРАМОВА.