– Когда, по вашему мнению, следует ожидать второй волны кризиса доверия? Есть версия, что она «накроет» в августе, когда станут известны отчеты банков и корпоративные клиенты начнут поспешно покидать проблемные кредитные организации.
– Это будет уже третья по счету волна. Первая «накрыла» «Содбизнесбанк», «Кредиттраст» и «Павелецкий», вторая, более сильная, – «Альфа-банк» и «ГУТА-банк», ее пик пришелся на 7 – 9-е числа июля. Третья может быть когда угодно, в том числе и в начале осени, когда люди вернутся из отпусков и узнают, что по итогам отчетности у кого-то дела оказались не в порядке. Хотя, по моему мнению, вероятность такого сценария невысока и составляет процентов сорок.
– Выходит, что в принципе новых обострений может и не быть?
– Вероятность новых обострений очень высока, поскольку состояние банковского сектора за последние месяцы не изменилось и уж тем более не улучшилось. Проблемы как были, так и есть. Однако если на протяжении последних полутора-двух лет наблюдался приток вкладов, то сейчас хорошей ситуацией считается их неотток. Но при этом реальных улучшений не произошло, все проблемы остались.
– Что это за проблемы?
– Во-первых, нехватка финансовых инструментов, вследствие чего российские коммерческие банки вынуждены активно оперировать инструментами с высокими рисками. Такими, как, например, облигации второго и третьего эшелонов. Во-вторых, краткосрочные иностранные кредиты, которые многим российским банкам надо отдавать в этом году. Также может обостриться проблема, связанная с возможными невозвратами кредитов на рынке недвижимости, в случае, если цены на рынке резко упадут. А такая вероятность есть, поскольку, по словам многих аналитиков, этот рынок «перегрет».
– Август называют неспроста. Для бизнесменов это психологически трудный месяц, который ассоциируется в первую очередь с печально известными событиями в 1998 году.
– Август называют больше по традиции. Но вспомните, ведь были и другие печальные события, происходившие в другое время года. К примеру, «черный вторник», который был в октябре. Несмотря на высокую вероятность нового витка кризиса, против обострений говорит один существенный фактор: они могут быть очень опасными для руководства Центробанка.
– В каком смысле?
– Руководители ЦБ могут просто лишиться своих мест. Этот фактор очень значим, и он работает против кризиса. Сейчас, после двух «волн», кресла под руководством ЦБ если еще не качаются, то стоят уже не так устойчиво, как раньше.
– Что должен сделать ЦБ, чтобы не допустить обострений?
– Главное, что они могут и должны сделать, – это воздействовать на банки менее публично.
– Как вы считаете, насколько эффективны стабилизационные меры ЦБ – снижение в два раза норматива отчислений в Фонд обязательных резервов (ФОР) и принятие закона, по которому вкладчики банков-банкротов, не вошедших в систему страхования вкладов, уравниваются в правах с частными клиентами банков, вошедших в систему?
– Я считаю, что это меры средней эффективности в силу того, что сейчас банковская система еще более сегментирована, чем несколько месяцев назад. Таким образом, мера по снижению в два раза отчислений в ФОР, направленная на увеличение ликвидности банков, сделает более ликвидными таких «монстров», как Сбербанк. Однако у него проблем с ликвидностью и так не было. А для тех банков, кто действительно испытывал дефицит с ликвидностью, снижение отчислений в ФОР этот дефицит не слишком восполнило.
– Как, по вашему мнению, надо было действовать?
– Надо было загодя проводить банковский надзор и с каждым банком работать четко и не так публично. Сейчас работники ЦБ, на мой взгляд, должны забыть про отпуска и работать в каждом конкретном случае четко, с привлечением государственных банков, как это было с «ГУТА-банком».
– Когда обстановка в банковском секторе окончательно стабилизируется?
– Это будет длиться до тех пор, пока мы не перейдем к другой, более стабильной модели. В этой модели доминируют несколько крупных российских государственных банков, конкурирующих между собой, и крупные иностранные банки. Коммерческим банкам в этой модели останется незначительное место.
– Не считаете ли вы ущербной эту модель, при которой коммерческим банкам достаются лишь крошки от большого финансового пирога?
– Эта модель – правильная. Судите сами. Капитализация всей российской банковской системы составляет примерно 130 млрд. долларов. Это один очень средний по величине мировой банк. Выходит, что на всю огромную страну, которой требуются значительные ресурсы, действует один маленький банк. Ситуация на самом деле – хуже и не придумаешь. Мы имеем 130 млрд. долларов, поделенных на 1300 российских банков, которые еще к тому же не являются стабильными финансовыми институтами. В каждом из 1300 банков есть президент, председатель правления и несколько первых заместителей. То есть полный стадион «Локомотив» одних топ-банкиров, и при таком количестве топ-банкиров капитал всей системы остается столь незначительным. Такую систему «банковской» назвать можно с очень большой натяжкой.
