Хозяин Востока Лев Бутряков – фермер, конечно, необычный. С идеями, большими амбициями, далеко идущими, местами довольно вычурными замыслами. Ну не может он вот так, как многие его коллеги, банально выращивать коров, получать от них молоко и продавать на рынке. То есть он в принципе так и делает. Но этого ему мало! Потому что считает себя не просто продолжением ручки подойника или рычага гусеничного трактора, а человеком, так сказать, государственного мышления. А отсюда прямиком следуют все его и общие пространные размышления о жизни, и конкретные чисто хозяйственные «кумеканья», и, наконец, сами поступки.
Вполне предсказуемо сложилась бы трудовая биография Льва Аркадьевича, не случись августа 1991 года. Бутряков – коренной ярославец. В свое время после окончания автомеханического техникума он был распределен в НИИшинмаш, где научные работники колдовали тогда над разработками техники для производства шин. И Бутряков в качестве инженера-конструктора стал заниматься тем же. Чего не отнять у Льва Аркадьевича, так это его изобретательской жилки. Не зря же он «родил» станок для навивки спиральных витков бортовых колец для покрышек. Станок был внедрен на заводах. Автор получил... 15 рублей за труды. Вполне типичное отношение в советское время к тем, кто «высовывался».
В 1975 году Бутряков закончил вечернее отделение политеха. Ясно, что у новоиспеченного технаря, склонного к изобретательской деятельности, как говорится, ни в голове, ни в снах самых дерзких и рядом не стояло, что дипломированный автомеханик станет хвосты коровам крутить.
Но сначала его послали не очень далеко – заведовать кабинетом научной пропаганды и информации при Ленинском РК КПСС.
– Числился я в ЦНТИ, там и зарплату получал, а сидел в райкоме, – вспоминает Бутряков.
От нечего делать, видимо, поступил еще и в ВПШ. И запрыгал Лев Бутряков в полном соответствии со своим партийно-техническим багажом по расставленным в нужных местах административным кочкам: инструктор, затем завпромотделом Дзержинского РК КПСС, инструктор отдела машиностроения обкома КПСС, отдел промышленности, энергетики, транспорта и связи главного планово-экономического управления облисполкома. В конце концов Бутряков оказался на скотном дворе.
– Почему, Лев Аркадьевич?
– Видите ли, я тогда, в начале 90-х, крепко задумался на досуге над смыслом расхожей полушутливой поговорки: «Судьба играет человеком, а человек играет на трубе». А мне не хотелось, чтобы кто-то мною в дальнейшем манипулировал, подавал милостыню в сумме 15 рублей, чтобы меня впредь назначали или выдвигали, снимали, задвигали и т. д. К тому же партийная эпоха закончилась, и терять мне уже было нечего. Словом, решил начать все с нуля и доказать себе и другим, что и сам по себе, независимо от «системы», я что-то значу.
– Но почему коренного горожанина понесло это доказывать в поле?
– А шут его знает. Может, гены какие сработали дополнительно. Может, «кулак» во мне до поры до времени затаился, – смеется Бутряков.
Остановил выбор на Большесельском районе. Взял землю в аренду. Бывшие коллеги из ГлавПЭУ помогли составить приблизительный бизнес-план. На бумаге выглядело все гладко, сулило производственные успехи и неуклонное процветание. Вдохновляли и щедрые посулы государства: дескать, и кредиты под фермерство дадим, и животноводческим помещением обеспечим, и жильем. Ну и начал было он «доказывать». Да не больно-то получалось с пустыми карманами (государство, естественно, надуло, если уж попросту). На 10000 разовых жидких подъемных приобрел тракторишко. Щитовой домик в деревне уже теща дотировала.
...На донельзя раздолбанной «буханке» фермера пару дней назад наведались мы в его владения в деревне Муравьево. В окружении стаи собак две живописные фигуры.
– Это мой пастух Вячеслав Федорович с женой Еленой Павловной, трезвые, слава богу, – галантно представил пару Бутряков, старательно выруливая «уазик» из очередной неслабой промоины.
– Могут «позволить»? – наивно поинтересовались мы.
– А то! На днях выдал им отпускные, видно, не очень далеко уехали. Плачу каждому около двух тысяч в среднем. Елену Павловну учу коров доить. Как научится – зарплату прибавлю.
Выяснилось, что эти сравнительно еще молодые люди, не так давно попавшие на удочку к мошенникам, были выселены из городской квартиры в деревенскую лачужку. Хорошо еще, что хоть какая-то работенка нашлась бедолагам. Рыжебородый Вячеслав и его жена Елена продолжали стоять в окружении псов. На приветствие охотно откликнулись. С Вячеславом мы поздоровались за руку. Пастух Бубнов интересен нам был тем, что являлся свидетелем, почти участником одной детективной истории, которая имела место в этой самой деревушке меньше месяца назад.
– Да приезжали тут, – не слишком охотно пробормотал Вячеслав, пытливо глядя то на хозяина, словно бы испрашивая добро на откровение, то куда-то в сторону.
А дело было так. Приехали как-то в Муравьево на «Жигулях» гости незваные. В деревеньке, где живут почитай одни пенсионеры, каждый такой визит воспринимают настороженно, даже со страхом. А тут вежливые такие попались гости. Прямо к фермеру направились. Мол, много наслышаны о вас, восхищены до глубины души самоотверженностью и упорством, понимаем, дескать, и ваши трудности. Есть желание оказать вам посильную спонсорскую помощь. У Бутрякова глаза на лоб. А гости отрекомендовались бизнесменами, готовыми от души помочь бьющемуся как рыба об лед коллеге. Вскоре благодетели отбыли, горячо пожав всем на прощание руки.
Бутрякову привиделось, что над его старенькой фермой восходит яркая звезда по имени удача.
Надо сказать, ферму эту Бутряков купил несколько лет на-зад у дагестанцев. Отдал за нее 50 тыс. рублей. Здание было не первой свежести, но крыша и стены имелись. Окна пленкой затянуты. Первое время Лев Аркадьевич там овец держал. Но скосила капризных животных неведомая болезнь. Решил он тогда коров разводить.
Поначалу дела шли сравнительно неплохо. Всей семьей вахтовым методом трудились: сам Бутряков, его жена Анна Борисовна, сын Борис (по специальности корабельный штурман), его супруга. Так работали потому, что в семье две внучки, ученицы младших классов. В Муравьеве школы нет, так что приходится с девчонками в городской квартире по очереди жить.
Но нынче корма не уродились (вместо обычных 600 рулонов сена едва удалось заготовить 50), поэтому стаду секвестр учинили. Женщины перебрались в город.
С сыном Борисом управлялись вдвоем. Именно в это самое время появились на деревенской сцене визитеры на «Жигулях». Лев Аркадьевич сразу же поверил в добрые намерения «спонсоров».
– Когда я был в городе, звонит мне один из тех самых... Дескать, мы тут обсудили ваши проблемы, готовы помочь, ждите звонка и приглашения в офис для разговора.
– Позвонили?
– Несколько раз. Но все никак мы встретиться не могли в Ярославле. Мол, хорошо, если бы и сын ваш подъехал. Согласитесь, убеждали переговорщики, вы уйдете на покой, и нам придется дела иметь с наследником. Вызвал сына. Те узнали, что мы оба в городе. Говорят, ждите, пришлем за вами «Мерседес».
А в это время в их родной деревне творилось что-то невообразимое.
– Когда мы остались в деревне одни, – рассказывает уже пастух Бубнов, – опять те приехали. Давай, говорят, режь нам быка, тыщу отвалим за труды. И смелей, пока хозяина нет. Я убежал от них. Но видел, как они стали гоняться за быком.
Но Восток, как известно, дело тонкое. И племенной бык показал-таки класс. Пулю, правда, сказывают, в холку получил, но врагу не сдался. Так и уехали ни с чем охотники за домашними животными.
Больше Бутрякову они не звонили. Зато Лев Аркадьевич позвонил в большесельскую милицию. Это событие сильно, надо сказать, его опечалило:
– Я бы без Востока «растянулся». Хозяйство пришлось бы, скорее всего, прекратить. Кто коров будет крыть? Нового быка заводить и дорого, и хлопотно. Жди, пока в силу войдет. Нет, точно бы пришлось все ликвидировать.
Лев Аркадьевич, не особо рисуясь, постоянно подчеркивает, что он ведь не обычный фермер, «от сохи». В одном лице и инженер, и механик, и экономист, и бухгалтер, и столяр, и плотник. К нему на рынке очереди выстраиваются, творог и молоко раскупают мгновенно. В деревне построил бревенчатый терем на ленточном фундаменте для высотных домов... Он абсолютно убежден в полезности беспривязного содержания животных, которое для него как панацея.
– Бык Восток потому и спасся, что вырос на воле, – крепок и резв! – с гордостью говорит Лев Аркадьевич. А тех ученых, зоотехников, которые талдычат, что корова в стойле на привязи должна томиться 200 дней в году, я бы привязал на этот срок к стульям. Да, у них бы и в самом деле сократился расход кормов, но зато гиподинамия доконала бы. Животные должны двигаться, а не стоять столбом! Пусть теленок будет рядом с матерью постоянно, сосет вымя тогда, когда захочет, когда природный компьютер сработает в головах матери и отпрыска, а не тогда, когда пьяному скотнику взбредет в голову подвести теленка к корове... Оптимальная ферма – это 100 – 200 голов (а не тысяча!), а вокруг примерно 400 га кормовых угодий. И не надо бояться, что, гуляя на просторе сами по себе, животные не доберут кормов в соответствии со специализированными нормами. У меня коровы телятся в 30-градусный мороз.
Бутряков считает, что ему на роду написано земледельцем быть. Только одного хочет: чтобы помогли ему не дутые, а истинные спонсоры осуществить его заветную мечту – создать оптимальный проект образцового (по его собственным, тысячу раз проверенным «лекалам») хозяйства. Чтобы потом, когда он, Лев Бутряков, сойдет с дистанции, все желающие смогли пользоваться его опытом. Это будет как бы образец для подражания, гарантирующий в условиях нашего бедного Нечерноземья процветание и стабильный доход.
Валерий ПРОХОРОВ.