Сцена в этом спектакле огромна – сняты кресла партера и освобождено всё пространство до задней стены. Видимо, поэтому герои воспринимаются как маленькие люди, абсолютно беззащитные перед жизнью, которая постоянно задаёт им сложные психологические задачи. На заднем плане находится «окно» – большой видеоэкран. В нём то хлопьями падает снег, то возникают размытые картинки воспоминаний.
– Вот такая получилась история жизни. Что-то вспоминается сквозь этот снег. За несколько лет с людьми происходили разные события, но им вспоминается почему-то только хорошее, – так отзывается о спектакле театровед Нина Шалимова.
«В Москву, в Москву…» – стонет, заламывая руки, младшая сестра Ирина. Неужели это мы – сегодняшние провинциалы? Неужели мы действительно такие? Впрочем, спектакль не об этом.
– Это на самом деле очень столичная пьеса, – говорит режиссёр Роман Мархолиа. – А для меня это прежде всего история о семье, которой нет.
О том, что каждый из героев одинок и живёт в своём обособленном мире, говорит каждая деталь. Мелкие предметы быта изображаются актёрами через пантомиму – их словно и не существует. Есть просто давящий быт (огромное количество мебели) и какие-то полузабытые воспоминания детства (старые запылённые музыкальные инструменты). Есть чувства. Отчуждённость и собственные мысли. А существует ли посреди всего этого настоящая жизнь?
– Я ставил «Три сестры» двадцать пять лет назад, – вспоминает Роман Михайлович. – И сейчас, конечно, подошёл к пьесе с совершенно другим ощущением жизни. Время стало стремительным, всё ускользает, и уже ничего нельзя вернуть… Будут ли помнить о нас? А может, нас и нет вовсе?
Спектакль идёт без антракта. Для героев и зрителей это два часа непрерывных размышлений о жизни, любви, долге, справедливости и счастье, постоянно ускользающем в последний момент.
Надежда ШЕСТЕРИНА