– Вы бывали в нашей стране раньше?
– Только однажды, три года назад. В Московской консерватории был тогда фестиваль молодых исполнителей памяти Генриха Нейгауза.
– О Ярославле слышали?
– Почти ничего. Но сейчас увидела, что это красивый город со старинными церквами и липовыми бульварами. По одному из них мы шли сегодня на репетицию в художественный музей. Волга отдаленно напомнила мне прибрежные пейзажи в порту Иокогамы, где мы живем. От музыкантов слышала, что оркестром в Ярославле руководит ученик великого маэстро Рождественского – Геннадий Николаевич часто приезжает в Японию. После двух репетиций с Мурадом Аннамамедовым и его музыкантами могу сказать, что играет оркестр красиво, динамично, очень эмоционально.
– У японцев нередко говорящие фамилии. «Исимура» что означает?
– Древнее понятие, в буквальном переводе «каменная деревня».
– Музыкальные гены у вас чьи?
– Папа у меня инженер по компьютерам. Гены наверняка мамины. Она пианистка и педагог, известный в Европе – преподавала в Вене. Я играю с четырех лет, в девять впервые вышла на взрослую сцену. С тех пор исполнила пять сольных программ.
– С мамой и сегодня занимаетесь?
– Она скорее мой домашний советчик. Дважды в год по десять дней занимаюсь в мастерклассе приезжающего из США маэстро Кевина Кейно. Но своим учителем в музыке считаю Елену Давыдовну Ашкенази, сестру знаменитого пианиста.
– Это русская школа?
– Да. В ней есть чтото от широты русской души, от простора российской природы.
– Кого из исполнителей слушаете с особенным удовольствием?
– Владимира Соколова из СанктПетербурга. В его звуке есть это широкое дыхание. Слушаю – и мне хочется плакать.
– Идеал музыканта у вас есть?
– Шопен. Он поэт, его душа обращена к высшим началам. Из всех моих наград самые лестные для меня – шопеновские серебряные медали на конкурсе в Токио в 1999 году и пять лет спустя еще на одном – «Шопен в Азии».
– Какие у вас успехи в году нынешнем?
– Стала лауреатом международного конкурса в Крыму – имени живого классика украинской музыки, воспитанника Московской консерватории композитора Караманова.
– Можно, Джун, несколько вопросов о так называемых житейских мелочах? У компьютера много времени проводите?
– Больше у телевизора, кино иногда смотрю. Книжки читаю. С удовольствием и с пользой только что прочла в японском переводе трактат Льва Николаевича Толстого «Что есть искусство?».
– Интересно, какое время года вы любите больше?
– Весну и осень, когда все в природе на глазах меняется.
– А какой цвет самый любимый?
– Светлоголубой, его еще называют бирюзовым.
– Живете, Джун, с родителями?
– Да, и учусь в обычной школе.
– На кухне в облегчение маме готовить умеете?
– Готовлю мисон, национальный японский суп с белой фасолью. Умею и русский борщ сварить. Как это, Владислав, порусски говорят – «пальцы...»?
– Пальчики оближешь.
– Спасибо. Это я и хотела сказать.
– Осталось спросить вас о планах на жизнь.
– Заканчиваю последний, третий класс общеобразовательной старшей школы. Попытаю счастья на экзаменах в высший музыкальный колледж в Токио.
* * *
...Сегодня Джун Исимура играет с Ярославским губернаторским оркестром Первый фортепьянный концерт Ференца Листа. В этот вечер на сцене Собиновского зала составит она компанию молодому пианисту из СанктПетербурга Владимиру Мищуку (он играет Шопена) и дирижеру из Белгорода Рашиду Нигматулину. Прозвучит Седьмая симфония Антона Брукнера – современника Чайковского и Вагнера. При жизни сочинения венского композитора считали «неисполнимыми». Русскому слушателю цикл из его одиннадцати симфоний четверть века назад открыл Геннадий Рождественский. Начатое им продолжает его ученик Нигматулин. За последние тридцать лет музыка Брукнера в Ярославле не звучала.
Юлиан НАДЕЖДИН