Экскурсия к шедевру
Сегодня «Северный край» и Ярославский музей-заповедник начинают совместный проект «Экскурсия к шедевру». В Год российской истории мы представим шедевры истории и искусства из собрания музея. Почти все они помещены в экспозициях, отдельные находятся в фондах и выставляются крайне редко по соображениям обеспечения сохранности. Наши рассказы будут посвящены одному или группе уникальных предметов, о которых вы узнаете во всех подробностях – часто малоизвестных или ставших известными только в последнее время. Нам есть чем гордиться. Несмотря на пожары, войны и революции, древний город сберёг бесценные сокровища, которые представляют Ярославль во всём блеске и великолепии его исторической судьбы.
Специалисты музея будут рады ответить на ваши вопросы. Наш адрес: yarmp@yar.ru. Тема письма – «Экскурсия к шедевру».
Наш музей богат шедеврами русской культуры. В его основе – сокровища ризницы ярославского Спасского монастыря, вклады русских царей, уникальные произведения русского искусства. Многие из них привлекали внимание и дореволюционных, и более поздних исследователей, были опубликованы, не раз экспонировались. Но по-прежнему окружены тайнами, продолжающими привлекать внимание специалистов.
В числе таких вещей – роскошная, изумительной красоты плащаница XVI века, расшитая шелками, золотом и серебром. Исследователи считают её одной из пяти-шести лучших в России. Редчайший образец лицевого шитья, изготовленный во времена Ивана Грозного, поражает не только своей древностью, художественными достоинствами и качеством исполнения, но и расшитой по краям надписью славянской вязью. По трём сторонам – это текст из тропаря, по четвёртой, говоря современным языком, – историческая справка: когда плащаница изготовлена, где и кем. Уникальный пример «подписной работы» таких далёких времён. Проблема в том, что эту вышитую надпись-справку ещё нужно разгадать.
Надпись такая: «лета 7047 (1539) совершенъ воздухъ сей пречитстыя обители честнаго ея одигитрии при благоверномъ князе иване васильевиче всея Руси повелениемъ игуменьи феогны старицы елены и келаря феофании а шила мастерица анна тушина».
Впервые эта надпись была опубликована в 1887 году известной исследовательницей графиней Прасковьей Семёновной Уваровой. Представив учёному миру каталог ризницы ярославского Спасского монастыря, она упоминает в нём и эту плащаницу, приводит надпись и делает при этом первое любопытнейшее примечание: вещь принесена в ризницу «в самом недавнем времени». Настолько недавнем, что даже «в инвентарь не вписана».
Иначе говоря, до конца XIX века плащаница хранилась неизвестно где, возможно, в частных руках. В результате, несмотря на точную дату, указание места действия и нескольких имён, ещё больше ста лет «наша многоговорящая вещь оставалась немой», по словам Нины Александровны Грязновой.
Поиск она предприняла по двум направлениям. Первое – это попробовать найти сведения об Анне Тушиной. Второе – попытаться узнать, о каком монастыре идёт речь в надписи.
Имя мастерицы могло подсказать многое. Это ведь своеобразная авторская подпись, рассуждает исследовательница. Известно, что лицевое шитьё как занятие достаточно дорогостоящее было распространено среди постриженных в монахини княгинь, боярынь и прочих знатных особ. Логично предположить, что Анна Тушина тоже была знатного рода. Какого?
Выбор пал на древний род Квашниных – Тушиных – Самариных, известный своим благочестием и духовными интересами. Ещё за сто лет до интересующего нас времени этот род владел селом Тушиным и находившимся здесь монастырём. В более поздние времена эти места стали прибежищем Лжедмитрия II (Тушинского вора). А в период, о котором речь, в истории отметился выходец из этого рода Гурий Тушин, знаменитый переписчик древних книг, живший в Кирилло-Белозерском монастыре. Если сопоставить даты, то получалось, что Гурий жил в то самое время, когда создавалась наша плащаница. Мало того, в ответ на запрос Грязновой в отдел рукописей Российской национальной библиотеки ей сообщили, что у него была сестра-монахиня. Увы, не Анна – старица Марина.
Питерские коллеги посоветовали поискать следы плащаницы и мастерицы Анны Тушиной в другом монастыре, находившемся рядом с Кирилло-Белозерским. Воскресенский Горицкий девичий монастырь был основан примерно в это же время знаменитой Ефросиньей Старицкой, тёткой Ивана Грозного. В преклонные годы она сама жила в нём, в монастыре была мастерская лицевого шитья.
Генеалогические изыскания о семье Тушиных не завершены. Кто знает, к чему приведут исследования Нины Александровны Грязновой, может быть, старица Марина окажется изначально всё-таки Анной? Ведь Ефросинья Старицкая жила там тоже не под своим, а под церковным именем Евдокии.
Но следует разобраться и со следующей загадкой. О каком монастыре идёт речь в надписи на плащанице? То есть где изготовлено это чудо древнерусского искусства.
Монастырей Божьей матери Одигитрии много – какой имеется в виду? Грязнова вспомнила предположение известного исследователя Василия Григорьевича Пуцко, работавшего когда-то в нашем Ростовском музее, что плащаница происходит из мастерских московского Новодевичьего монастыря. Сказано это было просто в разговоре, без всяких на то аргументов – просто догадка. Но она засела в памяти и всплыла через много лет.
Новодевичий монастырь Смоленской Божьей матери основан в 1525 году великим князем Василием III (отцом Ивана Грозного) в память события большой государственной важности – возвращения в состав России города Смоленска и смоленских земель, захваченных в начале XV века Литвой. В XVI веке монастырь именовался «обителью Пречистыя Богородицы Одигитрии новым девичьим монастырём» (сравните с надписью на плащанице – по крайней мере, три слова здесь повторяются).
Этот монастырь всегда был одним из самых привилегированных. В нём приняла иночество и жила царица Ирина Фёдоровна. Здесь пострижена в монахини и погребена царевна Софья. Это события более поздних времён, но и в интересующие нас годы он давал приют представительницам самых знатных фамилий.
Древнейшая часть монастырского архива погибла во время нашествия на Москву в 1571 году крымского хана Девлет-Гирея. Но кое-что всё же сохранилось. Пытаясь понять, об этом ли монастыре говорится в надписи на нашей плащанице, Грязнова опиралась опять же на приведённые в этой надписи имена. Нет ли тех же имён в монастырской истории? Опуская подробности длинного и очень сложного поиска, скажем коротко: есть.
Недавно было опубликовано духовное завещание первой игуменьи Новодевичьего монастыря Елены Девочкиной. В надписи на нашей плащанице она, видимо, отошедшая к тому времени от дел, просто «старица Елена».
В том же завещании Елена Девочкина пишет, что попала сюда по велению государя из монастыря в Суздале вместе с двумя монахинями – Софьей и Феофанией. В надписи на нашей плащанице упоминается келарь (заведующая монастырскими припасами) Феофания. Один из знатоков этого времени предположил, что Софья, возможно, исполняла обязанности казначея.
Поиск привёл к ещё одной любопытной книжке – недавно опубликованному Синодику 1705 года. Казалось бы, что в нём, если нас интересует гораздо более давнее время? Оказывается, во вступительной статье к этой книге говорится, что в ней есть сведения и за ранние годы XVI века.
Мимо внимательного взгляда это не прошло. И вот в перечне лиц, поминаемых в монастыре за внесённые ими вклады, обнаруживается строчка: «Помяни, Господи, инокинь и схимонахинь Елены, Феофании, Софии...» Так и стоят все три уже знакомых нам имени рядом. Случайно? Вряд ли.
В дошедших до нас неполных документах по истории Новодевичьего монастыря нет только одного имени, упомянутого в надписи на плащанице, – игуменьи Феогнии. Это новое имя в истории Новодевичьего монастыря, остававшееся до сих пор неизвестным и открытое благодаря ярославцам.
Вот так музейная вещь, «молчавшая» почти пятьсот лет, наконец «заговорила».
– Основываясь на тексте надписи, анализе опубликованных источников и исследовательских статей, в том числе появившихся в последнее время, я пришла к выводу, что плащаница была шита в московском Новодевичьем монастыре, – убеждена Нина Александрова Грязнова. – Надпись даёт новые данные и по начальной истории этого монастыря, существующего, как известно, поныне.
Татьяна ЕГОРОВА.