Праздник с тысячью лиц

Здравствуй, дядюшка Яков

Именно такое нескучное действо в стиле фэнтези под названием «Нашему празднику-40» со стихами, песнями и удалым переплясом в субботу с утра раскочегарилось на парадном дворе в Карабихе. Собственной персоной Николай Алексеевич Некрасов (в чьем облике завсегдатаи Волковского театра без всяких подсказок подметили портретное сходство с тезкой поэта артистом Кудымовым) рука об руку с Дедом Мазаем, Морозом-воеводой, Генералом Топтыгиным, дядюшкой Яковом без лишних церемоний встречал гостей, что съехались на праздник.

Редкостное удовольствие потолкаться среди литературно-музейно-театральных персон и персонажей, конечно, постарались не упустить и репортеры «Северного». Для начала набрались духу остановить одетого не по-нынешнему незнакомца в годах: безрукавка поверх посконной рубахи, до блеска начищены сапоги.

– Уж не дядюшку ли Якова видим? – спросили мы с легкой опаской обознаться.

– Да он самый! – поспешил успокоить нас старый коробейник. – У дядюшки Якова товару всякого... Как меня придумал Николай Алексеевич, так я сюда вот уж сорок лет и езжу. В жизни я – Евгений Уланов – бизнесмен, на досуге – артист молодежного театра Александра Циркова в «моториках».

– Пойду посмотрю, чем теперь торгует наш брат, – учтиво откланялся дядюшка Яков. – Слыхал, у теперешних в коробах все есть, да не про нашу честь.

Не стали мы ни поддакивать бывалому торгашу, ни разубеждать его – пусть сам приценится в сувенирных рядах и на книжных прилавках. Там рукодельную бабочку – живопись на стекле – уступят вам по случаю праздника всего за стольник. Ну а глянцевый фолиант «Великие россияне» – с главой о Некрасове! – потянет на треть ветеран­ской пенсии.

«Везучая» Ольга из Швеции

Кому куда, а нам на поэтическую поляну. Прошли те времена, когда именем классика всяк, кому не лень, честил здесь «дерьмократов» и «русофобов», а дежурным слоганом пламенных обличителей была некрасовская строка «Бывали хуже времена, но не было подлей». Чтения добреют – «Северный край» это одним из первых заметил, все меньше напоминают они крутые политтусовки послед­него десятилетия.

Наследственность по-преж­нему дает о себе знать, и ораторов все равно слегка заносило. Некто вдохновенно перефразировал знаменитое, скорее грустное, чем радостное, некрасовское четверостишье. Получилось у него вот что: «Выдержим все и широкую ясную грудью дорогу проложим себе. Верь, в эту славную пору прекрасную жить приведется и мне, и тебе». Как говорят в народе, вашими бы устами да мед пить. Другому поздравляющему захотелось погоревать о «несжатой полосе» наших дней. Продекламировал строки про колосья: «Скучно склоняться до самой земли, тучные зерна купая в пыли».

Глас народный, правда, был начеку. По-домашнему одетая старушка, видимо, из местных, с первого ряда громко, чтобы все слышали, добавила от себя:

– Что за тучные колосья? Сплошной бурьян у нас на полях.

Одним из тех, кто не дал превратить народного заступника в «свадебного генерала», был гость из Москвы, лауреат Государственной премии России, поэт Владимир Костров.

– Имя Некрасова и его поэ­зия неожиданно и грозно возвращаются на русские просторы укором нашей совести и предостережением, – отчеканил он. Его дар исполнен народолюбия, и от него и впредь не будет покоя сильным мира сего. И в новом тысячелетии Некрасов будет напоминать, что за ними стоит великий, много переживший и страдающий народ.

Звучала на поэтической поляне и речь иностранная. Правда, не у микрофона, а в зрительном зале под открытым небом. Мы не замедлили представиться двум собеседницам, получив от одной из них визитную карточку с ремаркой на русском языке без заметных признаков акцента:

– Ольга Аневрет, Швеция, и моя дочь Мария.

Закончила Ольга ярослав­ский мединститут и его ординатуру, вышла замуж за шведа. Года за три выучила язык, подтвердила квалификацию врача с вузовским дипломом. Она нарколог, дочка учится в колледже на психолога. В Ярославле у Ольги живут отец, родственники. Сохранить русский разговорный помогает ей чтение. Дома у нее большая библиотека русской классики. Есть и Некрасов.

Без всяких просьб шведская гостья прочла наизусть: «Однажды в студеную зимнюю пору я из лесу вышел, был сильный мороз. Гляжу, поднимается медленно в гору лошадка, везучая хворосту воз». Мы поблагодарили госпожу Аневрет за сольный номер, мысленно поставив за чтение твердую пятерку. Решили не снижать балл за одну-единственную в общем-то пустяковую оговорку: «везучая» вместо «везущая».

Чтоб чаще заходила тетя Муза

Какой юбилей без подарков? Столичный литературный музей вручил коллегам из «Карабихи» факсимильное переиздание рукописи Корнея Чуковского «От двух до пяти». Корней Иванович, можно сказать, здесь у себя дома – по праву одного из самых вдумчивых и пристрастных исследователей Некрасова. Певица Галина Рылеева – она из рода декабристов – посланец международного Союза «Мужество и гуманизм» привезла премьеру гимна на некрасовские стихи «Матушка-Русь».

Председатель Ивановской организации Союза писателей России Юрий Орлов читал с эстрады серьезные стихи о судьбах России, а в кулуарах был нарасхват как автор много раз переизданного бестселлера «Заздравная чаша» – хрестоматии застольных тостов. Для «Северного края» прочел такую здравицу в честь Дня поэзии:

– «Мы все бываем на пределе // и жизнь порой не хороша, // за то б и выпить, чтобы в теле // живая теплилась душа. // Чтоб годы были не в обузу, // невзгоды всякие к чертям, // и за нее, за тетю Музу, // чтоб заходила чаще к нам!»

Вместе с ярославским коллегой Орлова Гербертом Кемоклидзе мы пофантазировали, как бы к такому тосту отнесся сам Николай Алексеевич. Сошлись на том, что, услышав про «тетю Музу», классик наверняка улыбнулся бы. И скорее всего поднять бокал в такой день вместе с нами ни за что бы не отказался.

День заканчивали мы возле «Живой газеты» во всю длину забора перед фасадом, закрытого «на долгострой» Восточного флигеля усадьбы. Недавний выпускник школы искусств Саша Егорычев изобразил величественный, как императорский дворец, большой усадебный дом. Из некрасов-ских героев особенно повезло Деду Мазаю. Легендарного спасателя зайцев юные художники воспели и так и эдак, на воде и на суше. Самая юная гостья Карабихи Вика Новожилова – ей год и два месяца – выразила свои чувства по-своему: нарисовала гриб, какие-то пышные кущи, зеленое дерево и над всем этим огромное крутобокое солнце.

Случилось нам познакомиться и с авторами самого длинного текста «Живой газеты»: «Здравствуйте! Поздравляем вас с 40-летним юбилеем, желаем всем на Руси жить хорошо! Ольга и Алексей Крыловы».

Забыв хоть что-нибудь сказать о себе самой, Ольга широким жестом представила мужа:

– Полковник запаса. Подчеркиваю: настоящий полковник. У нас с ним в Карабихе свой юбилей: в первый раз на этот праздник приехали мы в 1972 году!

Шестилетний Вадик Кесельман, смотрим, еще весь в трудах праведных. Рисует масляным карандашом корабль с пушкой на носу.

– В Карабихе вроде как и моря-то нет! – пытаемся осторожно проникнуть в тайны авторского воображения.

– Нет, так сейчас нарисуем, – шутя развеял все наши сомнения юный Айвазовский.

– Куда твой корабль курс держит? – не отступаемся мы, продолжая на свой страх и риск докучать художнику.

– Родину, Некрасова защищать! – все ставит на свои места находчивый маринист-баталист, закрывая некрасовскую тему уверенным восклицательным знаком.