Вот что рассказывал один из героев произведений «дяди Гиляя» – В. А. Гиляровского, хорошо знавшего Ярославль и Волгу. «...Давно это было. Не могу наверное год назвать, но помню, что перед началом турецкой войны 1877 года. В Ярославле мы втроем, своей компанией, сели на «Храброго». Это тогда был самый резвый самолетский пароход на верхнем плесе. Составили было стуколку, да играть так и не пришлось. Почти одновременно с нами отвалил «Велизарий», и пошла гонка. Мы не уступали, а тот не сдавался. Какая уж тут игра! Все высыпали на палубу. Как всегда, начали об заклад биться два табачных фабриканта Дунаев и Вахрамеев, по тысяче заложили и деньги на руки рыбинскому Журавлеву отдали с тем, чтобы расчет был в Костроме. Дунаев держал за нашего «Храброго», а Вахрамеев – за «Велизария». Весь пароход начал играть. Кто на деньги, кто на бутылку вина, кто на пару чая. Я сам поставил красненькую за «Велизария»: уж очень он стал наседать, и потому я был уверен в своем выигрыше. Подошли мы к Николо-Бабайкам. Вот вдали и монастырь показался. «Велизарий» сильно приблизился. Можно было рассмотреть самого Тихомирова. То и дело он наклонялся к трубе, командовал в машинную. И наш то и дело кричал в кочегарку: – Наддай! Наддай! Все ближе и ближе подходил «Велизарий». Того и гляди, первым придет к пристани. Публика замерла. Вдруг... Жутко вспомнить... Страшный взрыв... ...Середина парохода вся взлетела на воздух с капитанским мостиком. С носа и кормы народ начал бросаться в воду. Тонули. Мы спустили лодку для спасения утопавших. С берега явились на помощь рыбацкие лодки. По расписанию, через полчаса наш «самолет» ушел. После... я узнал, что на монастырском кладбище было похоронено около пятидесяти человек». Однако времена и нравы менялись. И нашелся человек, решивший коренным образом повлиять на уклад поволжской жизни. 100 лет назад, в июне 1903 года, на страницах «Северного края» появилась публикация «Интересный приказ по судоходству»: «Всем командирам пассажирских и буксирных пароходов у здешних пристаней на днях объявлен следующий, в высшей степени любопытный и поучительный приказ начальника Рыбинской речной полиции капитана первого ранга А. А. Майера: «Почти одновременно с применением пара к движению машин был изобретен и паровой свисток как сигнальный аппарат. Изобретатель его, радуясь открытому им применению пара для подачи сигналов, никогда не предполагал, что этот бесспорно полезный аппарат может со временем явиться варварским средством раздражения нервной системы речных и прибрежных жителей. Бесцельная трата пара на бессмысленные свистки, практикуемая малосмысленными командирами, начинает вызывать общие и вполне основательные жалобы, особенно в местах крупного скопления каравана. Объявляю во всеобщее сведение гг. командирам пассажирских и буксирных пароходов, что мною будут привлекаться за нарушения тишины и спокойствия те из них, которые позволят себе злоупотреблять свистками. Во Временных правилах для плаванья по внутренним водам указаны случаи, когда употребление свистка на пароходах обязательно, но никакими существующими правилами и постановлениями не дозволяется раздирание уха прибрежных жителей многоминутными свистками при отвале от пристани и при привале, равным образом при встрече пароходов того же хозяина. Предлагаю также сократить время предупредительных свистков при отвале, ведь время отвала пассажирских пароходов всем известно, и бесцеремонно продолжительным ревом едва ли какая компания заполучит лишнего пассажира. В особенности же будет обращено внимание на буксирные пароходы, позволяющие себе непрерывным, в течение иногда четверти часа, свистком вызывать отпущенную за чем-либо на берег команду». Подготовил Виктор ХРАПЧЕНКОВ.
