Дело о закрытии ординской церкви

и ждут оттуда вестей. У "Кацкой летописи" появилось множество поклонников среди ярославской читающей публики, ее узнали в столицах. Все оценили колоритные нравы кацкарей, так что из маленького краеведческого музея вырос клуб "Кацкая летопись" со своей туристической программой "Настоящий кацкарь". В клубе ежегодно проводятся краеведческие чтения. Очередные состоятся 13 февраля на тему "Я покону кацкого!", что в переводе означает "Я из рода кацкого!". Действующие лица и исполнители Дело было в 20 - 30-х годах XX столетия, дело было в Ордине. Село Ордино - одно из старейших на кацкой земле, документы впервые его замечают аж в 1534 году. С того же времени известен и сельский приход. Первый деревянный храм в Ордине был посвящен Пророку Илье; в XVII веке его сменила деревянная же Троицкая церковь. Каменный храм Троицы воздвигли на средства прихожан в 1812 году. Кацкари - народ небедный, и в 1889 году те же прихожане на свои же средства построили церковно-приходскую школу. В 1908 году их числилось 1858 душ мужского и женского пола в двенадцати селениях. При церкви имелись деревянный крытый железом дом для жительства священника и каменная сторожка. Церковного капитала - 6729 рублей. Ординский сельский совет ни опыта такого, ни такой истории, ни авторитета, ни, кажется, даже средств к началу 30-х годов не имел. Зато за ним была власть - доподлинно известно, что в Кацком стане советская власть установилась 21 января 1918 года. Хотя, уж что там хитрить, реальной власти первые сельсоветы не имели; их архивы той поры - собрание всевозможных запросов, ходатайств, записок и просто документов, никак не озаглавленных, направленных в вышестоящие органы по любым, казалось бы, самым ничтожным поводам. Почти все решения сельских советов инициировались и санкционировались советами волостными, уездными (районными) и даже губернскими (областными). Холодная война Война была долгой. Война была неравной. Война была всеобъемлющей, ибо не оставалось на Руси человека, которому не пришлось бы занять ту или иную сторону в этом затянувшемся противостоянии церкви и государства... Центральные власти, отделив от государства церковь, провозгласили все ее имущество народным достоянием. На местах немедля составлялись подробнейшие описи церковного добра, арестовывались денежные средства, изымались наиболее ценные предметы культа. Оставшаяся утварь и строения объявлялись "бывшими церковными". Приходы, или, как их стали теперь называть, религиозные общины, на основании договоров ими пользовались, но хозяевами не были и по первому требованию властей все, что власти нужно было, должны были отдать. К сожалению, из-за административной чехарды тех лет пока не удалось узнать, что именно вытворяла "комиссия по охране и ликвидации церковно-монастырского имущества" (именно так она называлась!) в Ордине: только за первое послереволюционное десятилетие Ординский сельский совет относился то к Хоробровской волости (ее архив до сих пор не обнаружен), то к Юрьевской волости, то к Рождественской. Уезд был сначала Мышкинский, затем Рыбинский, потом снова Мышкинский, а в 1929 году Ордино вообще отошло в Угличский район. И даже губерния была то Ярославская, то Рыбинская, то снова Ярославская. Поди-ка тут, сыщи нужный документ! Увы, первое дошедшее до нас "известие с фронта" относится уже к 1923 году. Уездный отдел народного образования приказал Ординскому сельсовету открыть в селе избу-читальню. Намерение-то благое, да не было в деревне в 20-х годах прошлого века свободных домов: народ в города еще не подался, богатых земляков еще не раскулачили, а строить новая власть не умела. Да и не хотела. Да и финансово не могла. "А как же бывший церковный дом псаломщика?!" - кстати подсказал Юрьевской волостной исполнительный комитет. С его-то санкции и передали псаломщиков дом под избу-читальню. (Характерная черта: документы совсем не сообщают таких подробностей, как жил ли псаломщик в этом доме на момент изъятия и если жил, то куда переселили его семью.) В 1929 году пришлось искать помещение уже для самого сельского совета. Докладная в Угличский районный исполнительный комитет по этому поводу - документ колоритнейший, в десяти строчках которого 19 орфографических ошибок и полное отсутствие знаков препинания. Приведем его, ничуть не исказив. Итак, "Докладная в Угл. РИКа от Ординского сел. сов. Прошу выяснит вопрос нащёт Квартиры так что договор истёк ихозяин помещеня не соглашается застарую плату просит освободит помещени то я и прошу каким образом нам занят церковную сторожку которая находится невограде которую занимает служител культа помещение потходячее потсел. совет ипрошу вашева разеснения. Прт. сел. сов." Записка была немедленно рассмотрена на очередном заседании президиума Угличского райисполкома, и 2 ноября 1929 года в Ордино пришло грозное предписание: "Предложить общине верующих освободить занимаемое помещение сторожки в 2-х недельный срок. Адмотделению проследить за выполнением настоящего постановления". О судьбе проживающего в сторожке "служителя культа" опять ни слова, ни полуслова... Чудеса, да и только! В старых документах обычно более всего поражает их... молчаливость. Уж что там творилось в Ордине, какие страсти кипели (а ведь кипели: и прихожане, и их гонители жили в одном селе и каждый день виделись) - можно только догадываться. Скупые документы, щадя наши нервы, сохранили лишь то, что выплеснулось через край. Вероятно, православные отдавали сторожку не добром, и сельсоветчики, поразившись их "наглости", решили проучить "строптивцев" раз и навсегда. Между Ордином и Угличем завязалась очередная переписка, в результате которой Ординская церковь получила новое предписание: "Выписка из протокола № 18/1 заседания Президиума Угличского райисполкома от 17-го декабря 1929 года. Слушали: О невыполнении договора общиной верующих по содержанию церкви в селе Ордине Ординского сельсовета. Потановили: Усматривая невыполнение общиной верующих п. 4 договора по содержанию церкви с. Ордина (в части уплаты страховых платежей), считать необходимым церковь, находящуюся в с. Ордине, закрыть, а договор расторгнуть. Предложить с/совету взыскать недоимку". А через четыре дня, то есть 21 декабря 1929 года, в церковь пришло то самое страховое извещение на уплату страховых платежей! То есть, желая поскорее закрыть церковь и уверовав в легкую победу, власти даже не удосужились перепроверить сроки уплаты платежей. Ординская православная община решила воспользоваться ошибкой. Прежде всего постановили во что бы то ни стало собрать и выплатить госстраху всю необходимую сумму. Сельсовет с тревогой наблюдал за этим, чуть ли не ежедневно посылая в Углич нарочного с записками-образчиками все той же безграмотности и корявости стиля (господи, неужели за десять лет нельзя было грамотности научиться?): "Ординский с/совет просит разяснить, получена ли страховка с религиозной, общины с. Ордина. До с/совета дошли (так и хочется продолжить "слухи". - С. Т.) сведения, что религиозная община уплатила на 1-е января 30 г. в место причитающихся с них 1200 рублей, страховых платежей, только 470 рублей после чего религиозной общине был дан срок на неделю, до 7-го января 30 г. 7-го рождество, если деньги не уплочены, тогда сельсовет просит дать справочку ("справочку"! - С. Т.) нельзя-ли закрыть церковь за неуплату страховых платежей. По мнению с/совета не совсем правильно, давать срок религиозной общине срок уплаты страховки на неделю, когда с крестьянства требуем уплаты после срока через три дня. (Человек послан специально за этим, дайте разяснения - предс/совета). Если можно, закрыть, нужно закрывать, дело момента по-том деньги соберут, есть слухи (ага, вот и слухи! - С. Т.), что хотят идти по району сподписным листом на збор платежей. Дайте срочно ответ. 5 января 30 г. Предс/совета". Зря так председатель сельсовета беспокоился. Церковь всё-таки закрыли... Сергей ТЕМНЯТКИН.(Окончание следует).