Чтобы спасти детей

Исследование Алёны называется «Работа внешкольных учреждений Некоузского района в годы Великой Отечественной войны». Тема серьёзная. Началась война - мужчины ушли на фронт, их работа легла на плечи женщин, а дети остались без присмотра. Тогда почти во всех колхозах и совхозах уст­роили «детские площадки» - около двухсот. Они действовали каждое военное лето на время полевых работ - с середины апреля до конца уборки урожая. Площадка - помещение в сельском доме, где за ребятишками приглядывали взрослые. Престарелых женщин и несовершеннолетних девушек на эту должность брать запрещалось: первые проспят, у вторых нет опыта.
Но они могли быть помощницами воспитателей. Данных о новоиспечённых педагогах в документах почти нет. Но вот исключительный случай: известно, что в селе Раёво на площадке в колхозном доме за детьми ходила Надежда Васильевна Хватова.
Кроме площадок в районе было восемь детских садов: три - в посёлке Волга, два - в Новом Некоузе, по одному - в Старом Некоузе, в Шестихине и Николо-Замошье. В посёлке Волга в детсаду вигоневой фабрики, чтобы обеспечить детей питанием, сотрудники обрабатывали большой участок земли. Только четыре фамилии трудившихся там женщин известны - Дубина, Захарова, Гараничева, Немцевич. За одно лето 1942 года коллектив вырастил 7 тонн овощей, заготовил 818 килограммов грибов, а в 1943 году - 9315 килограммов овощей, 520 килограммов мяса. В 1944 году для нужд сада содержались три коровы, тёлка, бычок и лошадь. Вспышек инфекционных болезней не наблюдалось - значит, питание было неплохим и гигиена тоже. А когда в посёлке разместилась военная база, для неё сотрудники фабричного сада помогли организовать ещё один детсад.
Но другие детские внешкольные учреждения во время войны закрылись. Станция юннатов на Волге, которой руководил начальник Громов, где даже медведь жил, летом 1941 года передала школе своё помещение и оборудование. В то же время перестали действовать клуб пионеров в Новом Некоузе и пионерский лагерь имени лётчика Каманина в местечке Нескучное. После войны пионерлагерь открыли в Усове и клуб в Новом Некоузе, а станция юннатов уже не возродилась.
ОСОАВИАХИМ - общество содействия авиации и химии - в довоенное время проводил занятия для школьников при военкомате: стреляли, бегали на лыжах, получали навыки противохимической обороны. Планер был, на котором практиковались делать «подскоки в небо». С началом войны кружки при военкомате закрылись, их функции передали школам. В каждую назначили военрука. Часто ими становились женщины, прошедшие курсы при военкомате. При школах, даже начальных, оборудовали места для строевой физической подготовки: турники, бумы-брёвна, ямы для прыжков. Зимой дети тренировались на лыжах, хотя бы на самодельных - их делали из бочек. Но тиров и оружия не было, поэтому в начальных школах не могли проводить занятия по стрельбе, хотя в отчётности предусматривалась и такая графа.
Сотрудники военкомата занимались во время войны подготовкой допризывной молодёжи в Лацковском, Веретейском, Воскресенском и Марьинском сельсоветах. Архив военкомата не сохранился, но в Лацком запомнили женщину-лейтенанта, правда, без фамилии. Допризывники ходили строем, стреляли, метали в цель «бутылки с зажигательной смесью». На берегу реки Латки нашли подходящую мишень - большой камень, который с тех пор называется «танк». Ребятишки помладше бегали смотреть на тренировки.
Допризывники уже не были школьниками - в этом возрасте сельские ребята выполняли работу взрослых людей, а военная подготовка стала дополнительной нагрузкой. Она уже не может рассматриваться как «деятельность внешкольных учреждений». Однако Алёна Чистякова включила этот момент в свой доклад. Для сравнения: ведь теперь сверстники юношей и девушек, которые бросали «коктейль Молотова» в камень-танк, - школьники. Что тут скажешь? Лишь бы не было войны. А вопрос, кто счастливее - те или эти, оставим открытым. Патриотическое воспитание школьников и дошкольников осуществлялось на практике. Собирали посылки на фронт: платки, кисеты, бумагу, табак. Читали стихи и пели в госпиталях, это называлось - концерт. Война была не где-то, а прямо на станции Волга: мост бомбили. В подвале здания старой школы вырыли бомбоубежище. Туда отводили детей.
С той поры прошло много лет. Непосредственное ощущение событий уходит вместе с участниками. Молодые крае­веды стараются сохранить факты - скрупулёзно фиксируют всё. И вырисовывается картина: в страшное время, несмотря на изъяны политического режима, в стране принимали оптимальные меры, чтобы сберечь потомство.
Детские площадки, сады - для самых маленьких, о них заботились взрослые. А с начальной школы ребёнок учился дисциплине и ответственности за собственную жизнь: вот военрук, если что - надо слушаться, идти за ним в бомбоубежище. Подросток был способен уже не только спастись, выполняя простые инст­рукции, но и помочь товарищу.
Допризывная молодёжь - почти уже солдаты, могли защитить слабых. Вот сознание единства, которое после войны ещё долго продержалось в стране. Старшее поколение недоумевает - куда же оно делось?
Горько сознавать, что людей объединяет лишь инстинк­тивное чувство близкой гибели всего народа. Однако даже размышления на эту тему сближают. Вернёмся к началу: вот учительница, которая занимается краеведением 20 лет, и две её ученицы - старшая помогает младшей. И есть у неё ещё много других.
Несколько лет назад в Шестихине на вокзале собрались люди - ждали поезд из Ярославля. На нём приехали Елена Владимировна и её ученица Аня Азеева, занявшая в Москве второе место на всероссийском краеведческом конкурсе. Их как героев встречали родственники и толпа школьников. Тогда по перрону бежала запоздавшая Алёна Чистякова, а за её руку держалась младшая сестрёнка Полина.
Краеведение - занятие для чудаков? Или объединяющая сила?