с. г., «Северный край» предпринял попытку восстановить судьбу 18-й стрелковой дивизии, трагически оборвавшуюся во время финской войны 1939 – 1940 годов.
Сразу же раздалось несколько звонков читателей. Вот что сказал Леонид Борисович Кузнецов:
– Вы пишете о 18-й стрелковой дивизии, в нее входило четыре полка. Мой дядя Леонид Васильевич Курочкин служил в 27-м стрелковом полку, призывался из Ярославля, погиб в 1940 году. Есть «Удо-стоверение о погибшем военнослужащем», подписанное кем-то за командира полка полковника Черняева (подпись неразборчива), но печать полка на нем четкая.
Дядя – 1916 года рождения, я – 1952-го, меня назвали в его честь. Сохранилось извещение из Сталинского военкомата города Ярославля, присланное в 1947 году моей бабушке, его матери: «Ваш сын красноармеец Курочкин Леонид Васильевич, 1916 года рождения, в бою за социалистическую Родину, Отечество и верный воин-ской присяге, проявив геройство и мужество, был убит в боях с белофиннами 11 марта 1940 года. Похоронен в городе Выборг на ипподроме в братской могиле. Подпись – военком подполковник Сафонов». Мать так и не успела съездить на могилу к сыну.
По словам Леонида Борисовича, он с детства интересуется всем, что связано с финской войной, у него в домашней библиотеке даже есть книга, «о которой, наверное, мало кто знает», называется – «Бои на Карельском перешейке», год издания – 1941-й.
– Там перечислены все дивизии, награжденные орденами Ленина и Красного Знамени за участие в этой кампании. Это же сколько полков! Но я нигде не встречал, чтобы кто-то из солдат был награжден за участие в финской войне.
Из той же книги (а она составлена по рассказам участников) я узнал, что 13 марта 1940 года в 12 часов стрельба в Выборге еще продолжалась. А мирный договор между Советским Союзом и Финляндией был подписан 12 марта.
Вот как бывает! Помните поиск забытых и неизвестных солдат, который вел Сергей Смирнов? Когда шли его передачи, вся страна у телевизоров сидела. Но даже он, кажется, не поднимал тему финской войны.
Василий Дмитриевич Кучумов всю жизнь, до 75 лет, работал в «Гортопе»: на станке, на электропиле ящики колотил, а сейчас ему 87. Он и жена его Вера Леонидовна живут с правнучкой и двухлетним праправнуком. Память ветерана иногда подводит, но то, что касается дав-
них событий, Василий Дмитриевич помнит четко.
На финскую его призвали из армии, он служил срочную на Севере. В первые же военные дни пришлось очень тяжело. Не потому, что места были холодные, к морозам он привык, а потому, что топкие. Кругом болота. Одели их хорошо – шинель, телогрейка, валенки, но из-за тех самых валенок он, по его выражению, и «погиб». Воевал на коне. Кажется, плохо ли верхом? Да только пеший или конный, каждый человек все равно по земле ходит. А там сплошная топь. Однажды в походе промочил он свои валенки, тут же их заморозило, и пришлось бойцу Кучумову так плохо, что он уже ходить почти не мог.
А тут еще в голову ранило, «хоть и не шибко», из окружения пришлось выбираться. «Вокруг сильный лес. Финны его ночью напилят, а мы днем пошли по нему – нас со всех сторон видать. И они по нам...» «Самое интересное, что когда встречались доты, тут мы немножко верх брали. Нет, не верхом, коней оставляли на коноводов».
Как бы то ни было, война закончилась. Попал он в Ленинград, в госпиталь, потом началась маета по больницам. Его беда – ноги. В конце концов пальцы на обеих ногах пришлось ампутировать. С тех пор он ходит на одних пятках.
Дали Василию Дмитриевичу инвалидность, а через несколько лет вдруг сняли. Главный врач больницы на Перекопе, где они тогда жили, сказал: «Финская не считается». Четыре или пять лет пенсию по инвалидности он не получал, все хлопоты ни к чему не приводили.
И тут вдруг нашлось одна женщина в райвоенкомате, которая возмутилась: «Как же так?!» Начала писать везде, ходить, часть его отыскала, и все права ему вернули. Как инвалид второй группы, он и квартиру эту в Брагине получил, спасибо той женщине.
Татьяна ЕГОРОВА.