Стоит барак на улице с символическим названием - Пролетарская. Подслеповатые окна барака, так похожие на те, что были когда-то в карельском концентрационном лагере, смотрят сегодня на два краснокаменных коттеджа, которые в короткий срок возвели новые русские. На них пенсионерки не обращают внимания, хотя лавочка, на которой они коротают дни, рядом. Слушают больше воспоминания Таисии Ивановны.
Когда родное село Кирсановых скрылось в водах Рыбинского моря, перед войной семья подалась на реку Свирь в Ленинградскую область. Отец завербовался на военный закрытый завод, именовавшийся "ящиком".
Там их и захватили фашисты. Семьи со Свири отправили в телячьих вагонах под Петрозаводск, в Карелию. Здесь, в трех километрах от города, в бывшем поселке железнодорожников уже поджидал концентрационный лагерь. Немцы отдали русских финнам. Те использовали взрослых на лесоповале, детей - на изготовлении поделок из древесной ленты.
О жизни за колючей проволокой немало написано. Финны стражниками оказались не менее изощренными. На день пленникам полагалось триста граммов муки и сколько угодно воды. Из этого раз в неделю мать делала баланду, именуемую затирухой, и пекла нечто, отдаленно напоминающее хлеб. Дело в том, что лишь раз в неделю семье выделялось пять поленьев, с помощью которых можно было разжечь огонь и приготовить еду, остальные дни дров не давали.
Семья Кирсановых выжила чудом, хотя отца Таисии Ивановны вскоре отправили в другой лагерь. Старшая сестра Юлия, как только ей исполнилось шестнадцать, также попала на лесоповал. Мать с трехлетним Сашей и Тасей мыкала горе одна, разрываясь между работой и голодными детьми.
- Хоронили людей в общей яме, - вспоминает Таисия Ивановна, - сбрасывали истощенные тела слоями, засыпая каждый слой землей. Гибли сотни людей. Умирали от голода и болезней. Зимой - от холода, поскольку дома не отапливались. Финны берегли каждое полено, хотя вокруг стоял сплошной лес. С крапивы и затирухи все едва таскали ноги. Отец только чудом выжил, после того как его облили кипятком. Сказалось, видимо, русское здоровье, унаследованное от предков. Папа и мама Таисии Ивановны дожили до восьмидесяти трех лет каждый.
После освобождения концлагеря нашими войсками Кирсановы уехали в Медвежьегорск. Старшего брата вскоре взяли в армию. Выжив в концлагере, он погиб уже в мирное время в Польше. Как сообщили родителям: "при выполнении правительственного задания".
В Медвежьегорске жили недолго. Страх перед новой войной был силен. Приехали к родственникам в Тутаев. В школу Тася не пошла. Она настолько переросла тех, кто учился в пятом классе, что осталось одно - идти работать.
- Пошла на "Тульму", - рассказывает Таисия Ивановна, - работала мотальщицей. Зарабатывала неплохо, так что пенсию получила по максимуму. Мне и младшему брату вручили удостоверения узников фашизма. Поскольку мы были в лагере несовершеннолетними, получили первую категорию. А значит, и самую крупную сумму от немцев, решивших деньгами искупить свою вину...
Но и после войны трагедии не обходили эту семью стороной. Таисия и ее брат в оккупации не очерствели душой. Первыми приходили на помощь людям. Никогда не отказывали давать в долг деньги. Это и сгубило брата. Его нашли убитым. Не исключено, что совершили злодеяние те, кто как раз приходил у него одалживать.
Пострадала от доверчивости и доброты и Таисия Ивановна. Последние годы регулярно приходила к ней за деньгами одна местная женщина. Аккуратно возвращала все до рубля. Естественно, видела, как хозяйка квартиры доставала из ящика комода ассигнации.
Как-то в июле нынешнего года пришла вновь. Посидела на лавочке со старушками, поговорила, послушала. Затем попросила у Таисии Ивановны ключ от квартиры - сходить в туалет. Через пять минут отдала ключ и вскоре ушла.
На следующее утро Кирсанова не обнаружила только что полученной пенсии. Исчез и полиэтиленовый пакет с долларами и рублями, удостоверением узницы фашизма и сберкнижкой. Паспорт и еще одну сберкнижку, вынутые из пакета, похитительница оставила. Причем порядок в ящике комода нарушен не был. Значит, воровка знала наверняка, где хранятся деньги.
В Тутаевском горотделе милиции отнеслись к заявлению о краже с вниманием. Провели необходимые оперативные действия, которые, как заявили корреспонденту "Северного края", "ничего существенного не принесли". Надо бы произвести обыск, но санкцию на него сегодня никто не даст: новый Уголовно-процессуальный кодекс не позволяет.
Тем не менее уголовное дело возбудили. Причем, как сказала следователь, ведущая расследование, по пункту "г" - с причинением значительного ущерба гражданину - части второй 158-й статьи УК "Кража", по которой срок до шести лет. На этом страшилка и завершилась. Дело приостановлено. А это, как известно из практики, не исключает его прекращения.
* * *
Обворованная Таисия Ивановна без рубля в кармане жила месяц до очередной пенсии. Спасибо, одна знакомая небольшой долг возвратила. Переживала Таисия Ивановна не столько за деньги, сколько за людскую черную неблагодарность. Сегодня о том случае она все реже вспоминает. А вот концлагерь никогда не забудешь. Тем более что Карелия ей часто снится. Только снятся не "голубые глаза озер", как в песне, а лай собак и чувство непрекращающегося голода.
Владимир ШИРЯЕВ.