Двенадцать лет лишения свободы с отбыванием срока в колонии строгого режима получил отчим, объектом сексуальных домогательств которого стала несовершеннолетняя дочь его жены.
Разменявшему уже четвертый десяток Карасеву (здесь и далее все имена и фамилии изменены) и прежде приходилось выслушивать приговоры суда, сидя на скамье подсудимых. Первый срок он получил за сексуальные отношения с собственным малолетним сыном. Тогда, в начале 90х, отбывая наказание в одной из ярославских колоний, ему довелось познакомиться по переписке с женщиной, которой он после непродолжительного романа в письмах предложил выйти за него замуж.
Мечтавшая о любви и семейном очаге работница фермы, в одиночку растившая четверых детей (от прежнего мужа у нее были три сына и дочь), не смогла устоять перед натиском красивых слов. Откликнулась, приехала в колонию и зарегистрировала брак с Карасевым. И хотя сам он пытался скрыть истинную причину своего пребывания в местах, не столь отдаленных, спустя какоето время ей стало известно, за что же на самом деле сидит ее избранник. Недолго думая, женщина оформила развод.
Но когда, освободившись, он приехал к ней, поскольку больше ему некуда было податься, она не нашла в себе сил прогнать Карасева прочь со своего порога, пустила в дом. К тому времени у нее стало уже пять детей. Младшей девочке Вере, рожденной от другого мужчины, только что исполнилось три месяца. Внимание отчима привлекла старшая из дочерей, шестилетняя Надя. Когда мать вернулась к работе и стала выходить и в ночные смены, ее новый муж повадился посещать детскую комнату.
О том, что происходит, Надя никому не говорила, даже маме, ей было и стыдно, и страшно, боялась, что ее словам никто не поверит. Отважилась рассказать про ночные визиты отчима, лишь когда того задержали за хулиганство. Таким образом, ему было предъявлено обвинение еще и по статье за развратные действия в отношении малолетней. Срок Карасев получил по совокупности, а отсидев положенное, вернулся туда, откуда ушел. Женщина, с чьей дочерью он так поступил, вновь приняла его в своем доме. Хотя, видимо, в окончательное исправление муженька она не шибко верила, поскольку врезала в дверь детской замок и строгонастрого запретила сыновьям оставлять младшую сестру наедине с отчимом.
Старшая, Надя, которой к тому времени уже исполнилось 14 лет, не смогла смириться с пребыванием под одной крышей с ненавистным ей человеком и перебралась жить в город. Там девушка продолжила учебу, вместе со средним братом сняла комнату, устроилась на работу. И все же, несмотря на все отвращение к отчиму, окончательно связь с семьей не рвала, в свободное время приезжала навещать мать и оставшихся с ней младших брата с сестрой.
Их разговор она однажды случайно и подслушала. Вера, которой уже исполнилось 11 лет, упрекала брата в том, что он оставляет ее одну с отчимом и тот делает с ней «это». Что именно, Наде, пережившей подобный ужас, нетрудно было догадаться. Об услышанном она рассказала матери, и та, настойчиво расспросив младшую дочь, убедилась, что предпринятые ограничительные меры «не отвадили козла ходить в огород». В гневе женщина набросилась на мужа, который под ее натиском сознался, что захаживал в детскую с картинками из «Плейбоя». Тогда она написала заявление в милицию с просьбой привлечь педофила к уголовной ответственности.
Было возбуждено уголовное дело, в ходе расследования которого, мать, руководствуясь какимито своими мотивами, резко изменила первоначальную позицию. Начала утверждать, что дочь оговаривает отчима, так как он ругал ее за плохие отметки в школе и непослушание. Сам Карасев твердил то же самое.
Чтобы развеять сомнения в искренности показаний девочки, следователь прокуратуры назначил психологопсихиатрическую экспертизу, и слова ребенка были признаны достоверными. В заключении экспертов указывалось, что самостоятельно она не смогла бы придумать всех деталей, касающихся моментов общения с отчимом. В отношении его тоже была проведена экспертиза, судебнопсихиатрическая, признавшая его вменяемым и полностью способным отдавать отчет своим действиям. Так что, несмотря на противодействие взрослых, дело о сексуальном насилии в отношении ребенка было направлено в суд.
Но и здесь мать, не желая в очередной раз терять мужа, продолжала давить на дочь. Находясь под ее полным влиянием, девочка заявила, что все, сказанное ею на следствии, было выдумкой, и ни с какими непристойностями отчим к ней не приставал. Но говорила она об этом столь неуверенно, путаясь и сбиваясь, что суд не поверил новым показаниям и в очередной раз отправил Карасева за колючую проволоку.
Когда он освободится, Вера станет уже совсем взрослой. Но до того ей еще не один год предстоит провести в доме матери, которая не только не защитила дочь от грязных приставаний отчима, но и заставила девочку лгать, выгораживая его перед судом. Покалеченная психика детей по нашим законам, однако, не является основанием для того, чтобы поднимать вопрос о лишении матери родительских прав. Ведь все формальные родительские обязанности в данном случае женщиной исполнялись: дети обуты, одеты, накормлены, посещают школу... А все остальное – дела семейные, в большинстве случаев скрытые от посторонних глаз.
Ирина КОСУЛЬНИКОВА