Дезертиров по пятницам не принимают

Главным действующим лицом этой истории стал бежавший полтора месяца назад из армии Петр Трусов.

Карцер что курорт: попасть сложно

Первые сомнения в «нужности» солдата появились еще в конце прошлой недели, когда выяснилось, что в комендатуре дезертиров по пятницам не принимают. «Выходной день, приходите в понедельник с утра», – так пояснили в этом уважаемом учреждении, позволив тем самым скитавшемуся больше месяца по тайге парню хотя бы пару дней пожить дома.

Понедельник. Девять тридцать утра, мы снова направляемся в комендатуру. Мы – это сам виновник «торжества», его мама Евгения Владимировна, адвокат Владимир Носков, автор этих строк и фотокор. Красные от слез глаза мамы говорят красноречивее всяких слов. Сам Петр внешне спокоен. «Он всегда все держит в себе», – с тоской сообщает Евгения Владимировна.

– Как настроение? – интересуемся у Петра.

– Соответствует моменту, – с юмором, но без особого энтузиазма отвечает он.

У дверей комендатуры всех, кроме Петра и адвоката, тормознули: нельзя. Пока ждем новостей, разговариваем с Евгенией Владимировной:

– Сообщение о том, что сын бежал, прислали через три дня после побега. До части едва дозвонились, а там и сказали всего – «мы не в курсе подробностей». Потом приехал офицер, несколько дней жил у нас в квартире, ждал, что Петя появится. На все расспросы отвечал: «Вам лучше ничего не знать, спокойнее будет». Письмо от сына пришло почти через месяц. Самое ужасное, что все это время приходили другие письма, написанные Петей еще в части: видимо, с доставкой почты проблемы. Бабушка вообще едва жива была, все говорила, что Петьку убили в армии, а нам просто не сообщают...

Минут через двадцать ожидания из дверей комендатуры показываются и адвокат, и дезертир.

– А нас не хотят брать, – сообщают хором.

Оказывается, чтобы попасть в карцер, надо преодолеть массу бюрократических проволочек: отметиться в комендатуре, зарегистрировать документы в прокуратуре, вернуться обратно, и только тогда есть шанс оказаться в камере. А если в прогулках между учреждениями дезертиру придет в голову шальная мысль «а пошло все...», что тогда? Видимо, военные такими вопросами не задавались.

– Так и придется с узелком за плечами назад до части самостоятельно добираться, – иронизируем по дороге.

«Я служить должен, так же как все»

...Топтать солдатские сапоги Петр Трусов отправился в начале лета. Об армии парень мечтал: собирался по окончании срочной службы остаться по контракту. Из мужиков он один в семье, поэтому и хотел денег в армии подзаработать. С первого своего появления на пороге военкомата Петр просился в воздушно-десантные войска. Однако призывная комиссия из-за недостатка веса просьбу ставила под сомнение. В конце концов все разрешилось благополучно, и отправили парня под Омск в «учебку» 226-го парашютно-десантного полка оператором-наводчиком.

– О том, что творится в армии, я прекрасно знал и был ко многому готов. Но не к такому. «Деды» били практически каждый день. Особой популярностью пользовалась «игра» под названием «держать глаза». Ты держишь глаза и подбородок, а тебе со всей дури лупят кулаком по затылку. Естественно, попробуй дать сдачи или пожаловаться, и твое существование станет невозможным. Все терпели, и я терпел, пока не заставили воровать. Случилось это после медсанбата, где я месяц лежал с пневмонией. Может быть, почувствовав мою слабость, старослужащий Перов (по просьбе Петра фамилия изменена) и обратился ко мне. 21 августа, когда я был дневальным, он сказал, что надо «родить» крем для бритья, крем после бритья, станок и зубную пасту. Естественно, новые. Я ответил, что у меня прямо здесь и сейчас их нет. А тот заржал – «тумбочек у курсантов много» – и предложил украсть у товарищей. Я, конечно, смалодушничал: испугался и приказ выполнил. Перов вещи взял, а потом подошел ко мне и начал бить. Бил кулаками и пинал, а я не мог ему сопротивляться и только закрывал лицо. После он потащил меня в туалет, заставил умыться и заявил, что если я попробую рассказать правду, то остальные три месяца учебки мне покажутся адом. А еще потребовал, чтобы после завтрака я перед строем признал себя вором. Вор в армии – последний человек, и я прекрасно понимал, что, сделай я так, меня будут бить и унижать не только «деды», но и сослуживцы. Первой пришла мысль о самоубийстве. А после завтрака решил бежать. У меня не было другого выхода. Презрение со стороны товарищей для меня было бы более сильным наказанием, чем тюрьма.

Месяц в тайге

Если вы думаете, что бежать из части сложно, то ошибетесь. Штык-нож Петр поставил на видное место в столовой и свободно вышел через КПП. Его никто не пробовал остановить. О том, что искать будут формально, парень знал: за несколько дней до случившегося из части бежали двое солдат, так их поиски ограничились променадом всей части по окрестным дорогам.

По лесам беглец скитался около двух недель. По дороге шел только ночами, все остальное время пробирался по лесу. В деревнях старался не показываться. Только однажды у пожилой женщины попросил поесть. Та чуть не зарыдала от жалости: «Солдатик, солдатик!» и вынесла не только еду, но и одежду. А так питался дарами природы и местных огородов. Утащит немного картошки да на костре запечет. Благо, что зажигалка с собой была. Как выяснил Петр через несколько дней, шел он в противоположном направлении. Повезло на обратной дороге. Его не только подвезли, но и дали работу:

– Водитель предложил подшабашить на лесопилке. На полученные за разгрузку досок сорок рублей купил хлеба, кефира и сигарет. Праздник живота был. Оставшиеся две недели ночевал сначала на вокзале, а когда стали присматриваться милиционеры, в парке на лавочке. Мыться приходилось в более чем прохладном Иркуте. В ожидании, пока дойдет письмо в Ярославль, «жил» бутылками, иногда подрабатывать удавалось. А люди хорошие все-таки есть: продуктами и едой мне помогали. Священник в Омске даже крестил. Ровно через месяц бабушка приехала. И я по чужому паспорту добрался до Ярославля.

В городе стали звонить в часть, военкомат, прокуратуру – сообщать, что беглец жив и здоров, готов явиться по первому требованию. В прокуратуре дали понять, что хотя дезертирство и уголовно-наказуемое деяние, но так как бежал Петр без оружия и сразу по прибытии объявился, то, возможно, все и обойдется.

* * *

...После двухчасовых скитаний по городу нашему герою все же удалось сдаться военным. Но на этом ворох проблем не иссяк. Вполне понятно желание беглеца попасть в другую часть. А вот этого никто ему гарантировать не может. По существующей практике всех беглецов собирают в часть под Ростовом, куда приезжают «покупатели». Но так уж исстари повелось, что более проворными оказываются представители прежней части – кто ж хочет сор из избы выносить?

Обещаем нашим читателям, что мы будем следить за судьбой Петра.