Роковой стук
В субботний зимний вечер Ваня Аверьянов (по этическим соображениям имена действующих лиц в статье изменены) с матерью вернулись с дачи, привезли тяжелые сумки с овощами. Бабушка тут же принялась перебирать их, устроившись в кресле, мать готовила на кухне обед. А 18-летний отпрыск наслаждался музыкой: выставил магнитофон на лоджию и врубил звук на полную катушку. Женская часть семьи никогда не одобряла того грохота, что их сын и внук называл музыкой. Но приходилось терпеть – такие уж у нынешней молодежи вкусы.
Вдруг окна лоджии отчаянно зазвенели: это сосед сверху стучал по ним палкой, требуя выключить музыку. Ваня не реагировал, стук продолжался. Тогда не выдержала мать, пришла в комнату и выдернула магнитофонный шнур из розетки.
Все дальнейшее случилось будто в одно мгновение. Ваня кинулся на кухню, схватил со стола нож, которым мама только что резала яблоки, и выбежал из квартиры. Дверь ему открыл тот самый сосед – 63-летний мужчина. Без слов парень ткнул его ножом и ушел. Лезвие быстро вымыл под краном. А на вопрос бабушки и мамы «Ваня, что ты наделал?» спокойно ответил: «Я мужика убил».
Через четверть часа у подъезда стояли милицейская машина и «скорая». Иван своей вины не отрицал. Оделся и под горестные причитания родных в сопровождении милиционера вышел на улицу. С тех пор мама и бабушка его не видели.
Отец и дедушка
О погибшем мне рассказала староста подъезда Антонина Александровна.
– До сих пор не могу поверить, что Виктора Горшкова больше нет. Когда все это случилось, я как раз возвращалась из магазина. Увидела «скорую» у подъезда, сразу подумала: к нему. Он ведь очень больной был, сердечник. Родные всегда опасались инфаркта. Но оказалось, что умереть ему было суждено от другого. А ведь какой хороший человек... – Антонина Александровна заплакала. Справившись с собой, продолжила: – Спокойный, интеллигентный. Все его уважали. До пенсии на асбестовом заводе работал, там и познакомился с Ией. Взял ее с двумя дочками – Наташей и Оксаной, вырастил, как родных. А уж как любили они его! Всегда мне говорили: тетя Тоня, дядя Витя нам роднее отца. Потом дочки выросли, внуков родили, он часто с ними нянчился. И зятья в нем тоже души не чаяли. Было с кого брать пример: трудолюбивый, на даче все вырастит, не выпивал, обходительный такой. Недели две назад Наташа родила. Витя очень этого ребеночка ждал. Как-то встретила его, спрашиваю: «Ну что, скоро опять дедушкой станете?» А он с такой радостью отвечает: «Да, опять. Мальчишка будет».
Дождался. Вот как получилось... Ой, знали бы вы, как девчонки переживают! И мы все, соседи и знакомые, тоже.
Три розы авансом
Прежде номера на двери Аверьяновых я увидела крупную надпись мелом «Убийцы». Ожидала встретить что угодно: спившееся семейство, запущенную квартиру – в общем, то, что обычно свидетельствует об асоциальном образе жизни, который и воспитывает преступников. Но все оказалось совсем иначе.
Мне открыла маленькая старушка с аккуратными седыми завитушками, доверчивым взглядом и обаятельной улыбкой. Это бабушка Вани Аверьянова, Мария Петровна, ей 90 лет. Она провела меня в прибранную, уютную комнату. На диване разлегся пушистый персидский кот. Ваня подобрал его на улице – был как скелет. Откормили, а вот имени так и не дали. На столе – тот самый злополучный музыкальный центр. Рядом стопочка компакт-дисков, в основном «Сектор газа». В вазе стоят розы, на одной еще держится увядший цветок, а от двух других остались только палки. Выкинуть, говорит бабушка, жалко – от стеблей пошли свежие побеги. Букет Ваня принес несколько дней назад, купил на деньги, выигранные в автоматах. Сказал:
– Это вам на Восьмое марта, авансом. А то вдруг потом денег не будет.
Ваня – единственный мужчина в семье. С тех пор как в шестилетнем возрасте он потерял отца (его сбила машина), воспитывали мальчика мама и бабушка-пенсионерка. Дед, в честь которого внука назвали, умер еще до его рождения, и Мария Петровна вместе с семьей младшего сына жила в двушке, которую муж получил как инвалид Великой Отечественной. Сама она в войну работала в тылу, в Ярославле.
Странный мальчик
Бабушка о внуке рассказывает с любовью: если о чем-то приятном – улыбается, будто расцветает. А как вспомнит о случившемся, утирает слезы. Лишь единожды прозвучало в ее речи, что Ваня рос очень нервным мальчиком, даже странным. Более подробно об этом поведали мне позже другие собеседники.
– Ваню я знаю с детских лет, – сказала староста подъезда. – Он с моим внуком играл. Довольно странный мальчик – вроде рослый, высокий, а производил впечатление... незащищенности, слабости, постоять за себя никогда не мог, оттого его все и обижали. Я к нему очень хорошо отношусь, хоть и у нас бывали стычки. Очень он рисовать на стенах любит, все в подъезде изрисовал – бьюсь-бьюсь с ним, а все без толку. Да вот еще многие соседи на громкую музыку жаловались. Бывает, врубит – и трава не расти. Мать пыталась его образумить, он ее не слушал. Но следует отметить, что с Горшковым особых стычек никогда не случалось, врагами они не были.
– Мне об Аверьянове даже говорить не хочется, – сказала его школьная учительница. – Это неадекватный мальчик. Все время срывал уроки, прогуливал, хамил, ругался матом. В 8-м классе с ним было просто мучение, и поэтому в девятом я настояла на том, чтобы его перевели на индивидуальное обучение. А в десятый класс его не взяли.
В 18 лет парень поступил в училище. Вот как характеризует его куратор группы:
– Ваня – очень своеобразная личность, он как будто задержался в детстве. Может целый урок рисовать в тетради, забыв обо всем. Мобильными телефонами интересуется до фанатизма. При этом парень испытывает явные проблемы с общением. Он смышленый, добрый и отзывчивый. Очень любит маму. Когда есть возможность, помогает ей деньгами: бывало, расклеивал объявления, счищал снег с крыш.
Болезнь
Пока мы беседовали с бабушкой, с работы вернулась мама Вани, Елена Васильевна. Сначала от общения отказывалась. Но, видно, все же была необходимость выговориться, потому что слова вперемешку со слезами полились потоком:
– Вы знаете, мне с сыном никогда легко не было. Он без отца рос, наверное, поэтому не умел защитить себя. Его часто обижали: то часы, мобильный отнимут на улице, то куртку снимут. Сотрясение мозга было не единожды. А в 9-м классе пришел домой под вечер раздетый, окровавленный, голова аж квадратная от ударов – ограбили. Конечно, такие травмы не могут пройти бесследно, у Вани стало развиваться психическое расстройство.
Но главный срыв произошел, когда сыну было 16 лет. Он тогда ушел с другом на рыбалку. У них отняли лодку и побили. С тех пор Ваня постоянно пребывал в прострации, у него даже были галлюцинации. Однажды вечером он, никому не сказав ни слова, вышел из дома прямо в тапочках – как оказалось, пошел мстить за лодку. На стройке, где обидчик работал, обкидал экскаватор какими-то железяками. Ваню забрали в милицию. Оттуда он попал в больницу. Вышел – еще хуже прежнего. Я не знала, что с ним делать, водила даже в салон белой магии. Ничего не помогло.
Случившееся – большое горе для всех. Все произошло очень быстро: я с магнитофонным шнуром возилась, возвращаюсь на кухню, а сын уже нож вымыл. Если бы я могла предвидеть, грудью бы своей защитила дядю Витю. Я ведь хорошо его знала, и девчонки его часто к нам домой прибегали. Вы поймите: жестокий мир порождает жестокие поступки. Неспроста у Вани развилось расстройство – из-за побоев. А тут этот сильный стук, будто по голове. Я думаю, что все дело в нем. Это он спровоцировал взрыв. Будто у Вани внутри копилась какая-то отрицательная энергия, а потом бац – и эта преграда разрушилась.
Буду поэтом...
Несколько месяцев назад Ваня влюбился. Сильное чувство подвигло его на творчество. Как-то он сказал бабушке: «Я стихи пишу. Буду поэтом». И прочел строки о любви.
О поэтических талантах Вани мама и бабушка говорят с гордостью, улыбаются, в этот момент беда будто отступает на второй план.
Но не только о любви писал он. В его ученической тетради есть строки совсем иного содержания:
И вновь мне снится страшный сон,
Как будто снова я один.
Смотрю вперед и вижу свет –
Наверно, это моя смерть...
Это стихотворение называется «Встреча со смертью». Написано оно за три дня до «черной» субботы.
Сейчас жизнь Вани, как в его собственном стихотворении, действительно напоминает страшный сон. Он сидит в СИЗО, один, без поддержки своей семьи, наедине с осознанием содеянного. Ваню Аверьянова направят на психиатрическую экспертизу. Возможно, потом будут лечить.
После разговора мы вместе с Марией Петровной стерли с двери слово, написанное мелом.
Екатерина АБРАМОВА.