Никакой интриги во всем этом не обнаружить даже самому дотошному зрителю, если не знать того, что профессиональным художником Пилар стал в «сороковые роковые». Произошло это в Ярославле, когда город наш дал приют эстонским мастерам искусств.
Cын художника, директор одного из независимых международных образовательных центров в Таллине Борис Пилар стал на выставке нашим собеседником. Борис Александрович подвел нас к единственному в зале портрету. На нем годовалый розовощекий крепыш с победным ликованием встал в рост, обеими ладошками ухватившись за край люльки.
– Разрешите представиться, ваш покорный слуга собственной персоной, – приступил наш гид к детальному комментарию этой ранней отцовской работы. – Дело было в первый послевоенный год в моем родном Таллине. Но если бы не Ярославль, то папе с мамой вряд ли бы вообще довелось встретиться.
Стипендиатом учрежденного в Ярославле Союза художников Эстонии Александра Пилара командировали на «Союзмультфильм». Там в Москве он по уши влюбился в юную сотрудницу эстонского постпредства, свою будущую супругу. И случилось такое волею судеб, между прочим, на улице имени великого ярославца Леонида Собинова.
Местом отцовской стажировки студия мультипликационных фильмов, по версии нашего комментатора, стала вовсе не случайно. Его излюбленным жанром были в молодости карикатура и дружеский шарж.
В красном углу гостиной последней квартиры в Тарту знаменитого режиссера Ирда висел рисунок Пилара на ярославскую тему. Похожий на растерянного беспризорника, попавшего невесть куда, молодой режиссер в драной шубейке, подшитых валенках, в шапке с опущенными ушами замер у железнодорожной стрелки на путях, расходящихся во все стороны. Пояснения к сюжету художник дал Ирду в письменном виде, оставив у нижнего среза листа такой автограф: «Где мой театр, мои артисты? Где я сам? И почему так много дорог вокруг?»
Вдали от родного дома, в разлуке с близкими отогревались юмором, спасали душу искусством. После войны в Эстонии легенды ходили о том, как в Ярославле фронтовая бригада художников справилась с почти невыполнимым заданием командования. Замаскировав шинный завод под парковые кущи, написали его корпуса на крыше стоящих на отшибе за Волгой сараев для старых покрышек. Асы люфтваффе на такую уловку клюнули. Разбомбили сараи. По городу долго пахло горелой резиной.
Вспомнили мы с Борисом Александровичем и знаменитую картину Окаса «Эстонские художники в Ярославле», награжденную после войны премией имени баталиста Митрофана Грекова. Место действия – ярославский Гостиный двор, часть которого была отдана под ателье. Так на старинный лад называли они свою, одну на всех, мастерскую.
Все семеро позируют стоя, и только Пилар, кстати, далеко не самый старший в компании, сидит – с кистью в руках у мольберта, трудится. Такой уже тогда была у него репутация среди коллег – человека, органически не способного сидеть без дела. Это свойство отцовской натуры хорошо было известно и сыну.
В одиночку построил летний дом. Выложиться в мастерской умел он так, что за какие-нибудь час-полтора черновой набросок мог превратить в готовую картину. Такое коронное качество живописи водяными красками, как способность акварелиста поставить все точки над «и», пока высыхает краска, ценил превыше всего. Точный мазок сравнивал с безошибочным выпадом фехтовальщика. После войны любимой темой Пилара стали цветы. Соперничать с ними в его палитре могло разве что море.
Возле одного из пейзажей с видом на море Пилар-младший высказал такое предположение: оно, море, дескать, было у отца в генах. Родился он в Севастополе, в семье офицера императорского Черноморского флота. После гражданской войны она оказалась сперва в Югославии, а затем в Эстонии, где в портовом городе Хаапсалу жили его родители.
Учился живописи в Таллинской русской гимназии. В 1937 году поступил в художественно-промышленное училище. Выпускной практикой студента Пилара и стало ателье на ярославской Комсомольской улице.
– Никогда не забывал он, откуда родом как художник. После войны не раз приезжал сюда в составе делегаций или просто на этюды, – подытожил разговор Борис Александрович. В ответ на наш финальный вопрос, каковы отношения с изобразительным искусством у него самого, последовало чистосердечное признание: в школе по рисованию всегда имел твердую тройку – да и ту, в чем он убежден по сию пору, ставили ему исключительно из уважения к отцу.
К нынешнему Рождеству выставка Александра Пилара переедет из Ярославля в Мышкин – город-партнер эстонского Маарду. Увидят ее и в Некрасовском.
Юлиан НАДЕЖДИН.