Все это сразу станет возможным, как только мы откроем изданный в Ярославле дневник писателя Валерия Замыслова «Через шипы и тернии». В книге подробно обрисованы некоторые шумные, а теперь совсем почти забытые перипетии общественной и литературной жизни Ярославского края времен перестройки и более поздних – к примеру, появление спущенного сверху одиозного проекта осушения с помощью польдерных плотин части озера Неро.
В дневнике мелькают лица партфункционеров и книжных редакторов, ярославских и столичных коллег Замыслова, врачей и журналистов (в том числе и нашего «Северного»). Обстоятельнее освещает писатель свои встречи с земляком, завсегдатаем Дома творчества в Коктебеле, поэтом Львом Ошаниным, асами кардиохирургии Евгением Чазовым и Ренатом Акчуриным. Есть и любопытные подробности общения Замыслова с ярославским губернатором Анатолием Лисицыным, давним читателем его книг.
Рискнул автор дневника пустить нас и на свою литературную кухню, раскрывая некоторые детали таинства «погружения в старинушку» («Сажусь в кресло, закрываю глаза и начинаю «уходить» из ХХ века»), вплоть до хлебного мякиша, которым писатель затыкал уши от уличного шума. Редкостному дару исторического романиста из Ростова оживлять былое своей фантазией его читатели не раз отдавали должное, и как не поверить им удивительным признаниям автора дневника. Скажем, тому, что две первые книги романа «Иван Болотников» были написаны «по мотивам» одной-единственной строки из биографии героя: «В молодости Иван Болотников был холопом князя Андрея Телятьевского, а затем бежал в Дикое поле».
Много поводов для размышлений о неисповедимых путях писательских дает и вещий сон романиста с явлением ему собственной персоной... князя Ярослава Мудрого. «Потрудись в поте лица своего, – наказывает гость из далекого прошлого, – восславь святую Русь...» Так-то. А вообще под настроение любит, любит Замыслов постучать себя в грудь кулаком – мол, ай да я, слегка попозировать, козырнуть умением «добыть, пробить, прорваться», упертостью в борьбе против «завистников и недоброжелателей» – без всего этого он, боец по натуре и великий труженик, право же, не был бы самим собой.
В дневнике «Через шипы и тернии» разнообразной суеты сует тоже в достатке. Но зато уж и автопортрет получился предельно близким к прототипу.
Всеволод ЛЕЖНЕВСКИЙ.