– Спрошу о наболевшем: ваше мнение по поводу обсуждаемой театральной реформы?
– Театр – это искусство человеческого общения, способ существования в мире, а не учреждение культуры, которое что-то для кого-то обязано делать. Сейчас театр хотят превратить в сферу обслуживания. Но театр – не доходное предприятие. Мысль о так называемой реформе театра в связи с приходом рыночной экономики глубоко порочна. Необходимо отстоять идею репертуарного театра, избранности нашего искусства.
– Каким драматургическим жанрам вы отдаете предпочтение как режиссер?
– Вот сюжет. Жил папа, у него были дети. Папа стал старый, и дети от него освобождаются. Есть две классические пьесы на эту тему. Но «Свои люди – сочтемся» – комедия, а «Король Лир» – трагедия. В каком бы жанре, под каким бы углом зрения мы ни рассматривали ту или иную человеческую коллизию, прежде всего эта человеческая история должна найти путь к моему сердцу, к сердцу зрителя. Жанр в данном случае не столь важен.
– Что для вас означает верность автору? Не приводит ли это к шаблонам и консерватизму?
– В нынешнем искусстве хватает бессмыслицы, попытки сделать «абы наоборот» находят своих почитателей. И что – это волнует по-настоящему? Нет! Ростан писал о возвышенной, драматической, романтической и прежде всего прекрасной любви. Но вот перед нами Роксана – колдунья, ведьма, а Сирано – буквальный урод, ходит, гундит...
Дело не только в том, чтобы соотнести автора с сегодняшним днем, найти себя в Шекспире, Островском или Ростане. Но и в том, чтобы это подлинно волновало, чтобы ты попытался смоделировать историю, которая была бы про тебя! В условиях Шекспира, Гоголя, Островского. Как сделать так, чтобы чужая история стала частью твоей биографии? Меня в жизни многое беспокоит и волнует, радует и огорчает, и распирает от желания поделиться с окружающими своими радостями и болями, бедами и надеждами.
– В чем, на ваш взгляд, современность «Бешеных денег»?
– Островский — мастер стремительной интриги и остроумного диалога, он единственный драматург, который тонко чувствовал национальный русский характер и сумел точно описать его в своих пьесах. Все пьесы Островского глубоко современны. Но некоторые вырываются на первый план. «Бешеные деньги» созвучны нашему времени и его фетишу – неустанной погоне за деньгами и стремлению к роскошной жизни.
Деньги, которые лежали потаенно в мешках, вдруг вырвались наружу и во всем своем золотом блеске ослепили людей. Как относиться к этому новому явлению, к новому человеку Василькову? Пройдет время, появятся Паратов, Беркутов, Великатов, Прибытков... И многие свойства «людей дела» станут для Островского ненавистными. В «Бешеных деньгах» он уникален, так как не знает еще ничего. Васильков вызывает у него восторг как человек дела, который трудится, создает, стремится... Сегодня время «Бешеных денег» коснулось всех нас. Но это только предлагаемые обстоятельства мира и жизни. Бешеные деньги начинают разрушать и ломать человеческие судьбы.
– Но в пьесе Васильков заявляет: «В наш практический век честным быть не только лучше, но и выгоднее». Попробуйте сегодня извлечь хоть какую-то выгоду из честности – вас засмеют. Неужели Островский был таким наивным?
– Островский сочувствует герою, любит Василькова и в то же время видит грани его жесткости, жестокости, упертости, одержимости бизнесом. Это Островского пугает. И дальше он перестанет идеализировать своего героя. Ведь он не идеализирует Паратова, хотя там тоже история любви... Наш спектакль о том, что привело Василькова к краху. Герой потерял восторг перед божественностью жизни. Это жестокая комедия, и она должна быть жестокой и грустной...
//Беседовала Маргарита ВАНЯШОВА.
