Владимир Иванович К., семидесятилетний старик, умер от сердечного приступа. Накануне его посетила внучка. Она сирота. Дед воспитывал её до 25-летнего возраста. В квартире Владимира Ивановича бывала редко. Последние пять лет жила у мужа. Соседи слышали громкий разговор, крики, её угрозы. Речь шла о приватизации квартиры и завещании на её имя. Ушла, хлопнув дверью. Старик не выходил три дня. Соседи вызвали милицию и нашли его мёртвым.
Евдокия Васильевна Ж. долго и тяжело болела. Родные её не навещали. Только изредка приходили медицинская сестра и социальный работник. Одна приносила лекарства и делала инъекции, другая – продукты. Забеспокоился староста дома, когда зашёл по своим делам, а она не открыла дверь. Её нашли в кресле у телевизора. Смерть наступила три дня назад.
Пятидесятилетний Константин Павлович П., не сумев справиться с жизненными проблемами, ушёл из вполне благополучного дома и, казалось бы, от интеллигентной жены. Жил у приятеля на даче, потом у одной женщины, у другой. Работал в охране. Ночью его пьяного сбила машина. Не приходя в сознание, он скончался.
Сегодня они лежат рядом в морге Соловьёвской больницы. Тела их не преданы земле. Родные отказались от них.
Всем этим скорбным хозяйством заведует начальник Ярославского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Александр Дмитриевич Тетерев.
– У нас здесь месяцами, годами, бывало по два года, лежали тела умерших. Родственники, получив свидетельство о смерти, не шли к нам, – рассказывает он, – а труп лежал. По документам – «начинавший захораниваться», но в землю не ушедший.
Что касается неопознанных тел, то их мало, заверяет Александр Дмитриевич.
– Последний случай – пять тел погибших в пожаре на окраине города, – вспоминает он. – Это были люди без определённого места жительства. Жившие небольшой коммуной, промышлявшие сбором бутылок, макулатуры, грибов, ягод, они были хорошо известны по именам и фамилиям жителям округи. Милиция без труда установила их личности. У них есть родственники, живущие в Ярославле. Но я почти уверен, что похоронены они будут коммунальщиками.
Казалось бы, смерть смывает любые обиды и конфликты. Но в жизни это не всегда так.
– Он умер, а меня без квартиры, а значит, без денег оставил старый, – почти кричит в телефон внучка Владимира Ивановича К. и добавляет к слову «старый» обидное определение, которого никак не заслужил её дед. С её точки зрения, он виноват в том, что не позаботился о приватизации квартиры, и квадратные метры, которые «стоят кучу бабла» (она так и сказала – бабла), достанутся мэрии.
– Я что, обязан её закапывать? Она мне мать, что ли? – говорит, чтобы отвязаться, племянник Евдокии Васильевны Ж.
У него тоже «несмываемая» обида: не «подогревала» его на зоне старушка. Лишь раз прислала несколько пачек сигарет «Прима», а сейчас, когда он только что с зоны «откинулся», ему только и забот, что похоронами заниматься.
Интеллигентная жена (они в разводе не были) Константина Павловича П. переживает свои обиды. С другими женщинами жил, ей не звонил, не общался. Домой, чтобы уладить конфликт, ни разу не зашёл.
– Он для меня так и остался без вести пропавшим, – говорит она. – Так уж и буду считать.
Без малого пять тысяч таких невостребованных тел прошло через бюро судебно-медицинской экспертизы области за последние пять лет. А точнее, 4747 человек были захоронены под табличками с номерами на городских кладбищах Ярославля.
Дело дошло до того, что Александр Дмитриевич Тетерев был вынужден обратиться к мэру Ярославля Виктору Владимировичу Волончунасу с просьбой о выделении средств на захоронение. Конечно, они были перечислены в соответствующие коммунальные службы города. Тела были преданы земле. До этого начальник Ярославского областного бюро судебно-медицинской экспертизы обращался с просьбой привлечь к ответственности родственников усопших в прокуратуру, но там не нашли состава преступления в действиях родных и близких.
Нынешний год открыл свой счёт. С начала его в морге зарегистрировано 145 невостребованных тел. Причём только 14 пока не опознаны, их личность устанавливается органами УВД. От 13 родственников усопших поступили категорические заявления об отказе захоронения.
В ближайшее время здесь появится «похоронка». Ребята из коммунальной службы затащат десяток грубо сколоченных гробов. Ругая покойников, их родных и свою работу, положат в них тела тех, на кого пришло разрешение прокуратуры на захоронение. На кладбище их закопают рядом, одной шеренгой, воткнут таблички с номерам и уедут обратно в контору.
Есть в этом деловом акте какое-то чёрствое противоречие национальным традициям, недоговорённость и стыд, о которых принято молчать. Люди редко умирают сами. Чаще им помогают это сделать близкие люди. Они же порой становятся причиной их посмертных страданий.
Имена усопших изменены, чтобы не тревожить их души.
Александр МУРЗО