Воспоминание о вещах забытого мира

Выехали в темень, в семь утра. Если обычный рейсовый автобус идёт от Ярославля до Пречистого чуть ли не три часа, останавливаясь у каждой деревушки, то на туристском «Neoplan» мы домчали на меньше, чем за час. В уютном придорожном кафе на окраине самого северного райцентра Ярославской области пили вкусный кофе. Хозяйка кафе, как оказалось, москвичка, поэтесса. Тут же на витрине, рядом с десертом, две её тонкие книжицы на продажу выставлены. Но вряд ли найдут они ценителей – среди посетителей кафе в основном водители большегрузных машин.

На горизонте встала яркорозовая заря – предвестница сильного мороза, – когда мы миновали границу двух областей. Над деревушками, расположенными тут неблизко от трассы, закурились печные дымки. Мелькали новые, какие-то языческие названия: речки Комела, Лихтошь, Шограш...

Быстро рассвело. Грустная картина предстала перед нами под Грязовцем. Как напоминание об ураганной стихии позапрошлого лета, на протяжении десятка километров – вдоль обочин штабеля никому не нужного леса – бери не хочу! А под снежной пеленой угадывались корневища вырванных страшным ветром деревьев.

Вологда показалась небольшим городом. Жителей – всего лишь 309 тысяч человек. Зато тут расположен один из двух музеев кружева в мире. (Второй такой находится в Италии.) Ему всего год. Очень современный, экспозиция сделана по последнему слову музейной техники. А некоторые экспонаты бесценны. Расположены они по времени, начиная с вещей, которые необходимы были в крестьянском быту или просто его украшали. Все эти полотенца, проставки, покрывала с жертвенников, подзоры, наподольницы... Кажется, такую красоту сотворили какие-то феи лёгкими порхающими мановениями рук. Быстро и споро водили они яблоневыми коклюшками над сколком-узором, закреплённым на кутузе – специальном валике. Только нежный звон стоял, когда тонкие коклюшки соприкасались.

Говорят, этот промысел был под угрозой исчезновения до войны. Но Сталин приказал возобновить его – кружева стали валютой, которой СССР расплачивался за помощь с Англией и Америкой.

Художницы-кружевницы Виктория Ельфина, Вера Веселова, Галина Морозова, Эльза Хумала – неполный список здешних гениальных мастериц. Возле их работ, огромных панно, можно долго стоять и не уставая любоваться.

Музей находится в Вологодском кремле, возле прекрасных старинных храмов. Здесь же, на площади, – памятник русскому поэту, предшественнику Пушкина, Константину Батюшкову. Он родился в Вологде в дворянской семье. В семь лет потерял мать, которая страдала душевной болезнью. Этот недуг унаследовал сын и старшая дочь. И умер поэт здесь же. Во время поездки по городу нам показали старинный дом, где в семье племянника Григория Гревенса безумный Батюшков провёл 22 года.

Мы кружили по историческому центру Вологды, любовались набережной одноимённой реки. Неширокой, с высокими берегами. Из окна автобуса увидела и пожалела какого-то пса, задравшего лапу на фонарный столб. Холодно! Но гид успела заметить: собачка-то стальная – это один из местных, иногда очень оригинальных памятников. Ещё один – Батюшков в Кремле ведёт под уздцы лошадь...

Или: на набережной Николай Рубцов шагает почему-то с чемоданчиком. Что хотел донести автор памятника – бесприютность или свободу творца? А вот памятная доска на обшарпанной стене хрущёвки на улице Яшина, где жил и погиб Николай Рубцов, выглядит как-то блёкло и по-сиротски. Такой поэт достоин большего!

И такое совпадение: в Вологду мы приехали в крещенские морозы. Помните, Рубцов каким-то странным образом предугадал свою смерть: «Я умру в крещенские морозы. Я умру, когда трещат берёзы...»

Эта ужасная история, когда жена в состоянии аффекта задушила его, произошла в 1971 году и именно 19 января. Поэта похоронили не так, как он хотел – рядом с Батюшковым, – а на городском кладбище. На могиле, по чаше, надпись из стихотворения Рубцова: «Россия, Русь! Храни себя, храни...»

А могилу Батюшкова мы увидели на скромном погосте – в Спасо-Прилуцком монастыре. Его древние, мощные стены и башни может видеть на подъезде к Вологде любой из окна поезда, идущего из Архангельска или Воркуты. Там монах прочитал нам проповедь и сделал одно любопытное замечание, которое мне показалось очень симпатичным: бог православный прост, он одет в старенький зипун и лапти...

В Вологде около восьмидесяти памятников деревянного зодчества – это бывшие присутственные места и жилые дома. Причём почти все с изумительными крылечками, наличниками и балкончиками. Всё так и просится на фото! Здесь можно снимать фильмы по классическим русским романам. Здесь и снимали, кстати, фильм «Дядюшкин сон».

Нас заверили, что город­ские власти и местные архитекторы делают всё, чтобы сохранить эти маленькие шедевры, а заодно пленительный облик древнего города из дядюшкиных и дедушкиных снов – с «глухими палисадами, еловыми чертогами», как чрезвычайно образно отразил местный дух ещё один вологжанин, писатель Варлам Шаламов. Колымский каторжанин, сидевший по делу о троцкистах, он не очень лестно отзывался о родном городе, особенно после смерти матери. «Слишком кружевная», или с видимой обидой: «подобно тому, как калужане – землекопы, а ярославцы – торгаши, конвойная служба от века и века в руках вологжан. Своё место в цар­ской империи вологжане заняли, охраняя тюремные замки и защёлкивая тюремные зам­ки...» И всё же писатель признавал Вологду «честной и христолюбивой».

На углу улиц Благовещен­ской и Мальцева видели мы и знаменитый «домик, где резной палисад», прославивший Вологду в песне ансамбля «Песняры». Это, между прочим, юрфак местного университета. И ещё: здесь пять вузов своих плюс сколько-то московских филиалов! И шесть театров! А уж музеев не счесть.

Мы побывали в трёхэтажном особнячке купца Пантелеева – это музей «Мир забытых вещей». Забытых – не потерянных, а вышедших из употребления. Там мейсенский фарфор, граммофоны, шарманки, старинный рояль, кукольные домики, венские стулья и прочие уютные и милые вещи... А в одной из комнат мне посчастливилось посидеть за письменным столом русского писателя Павла Засодимского (писал под псевдонимом Володин). И даже что-то черкнуть в своём блокноте за этим столом... Большая честь, потому что Павел Засодимский известен как народный заступник. Он автор произведений, проникнутых, как он сам заметил, любовью к «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги».

Мы кружили по Вологде. Проехали быстро, слава Богу, ужасную современную часть города, где кто-то додумался соорудить чудовищные серые башни – здания обкомов, правительств, мэрий и пр.

Миновав бывшую слободу с милым названием Козлёны, оказались в старом городе и несколько раз пересекли речку Золотуху. Золотуха коротка, несколько сотен метров, но через неё – семь мостов. Эту речушку продольно и поперечно пересекают улочки, где просто необходимо прогуляться по Гостинодворской площади, от Мясорядского до Рыбнорядского моста, заглянуть в старинные купеческие особнячки, где теперь магазинчики, кафе, клубы... Жаль, приехали в крещенские морозы, да и времени не хватило. Что ж, до следующего раза, до следующей поездки в город из старинного сна.