В этот зимний день около ворот ивановской «семерки» (как называют в народе ивановскую женскую колонию № 7) наблюдалось необычное столпотворение. Люди в форме и в штатском терпеливо стояли в очереди перед железными воротами, ожидая, когда их пропустят внутрь. В «семерке»... давали мюзикл «Вечера на хуторе близ Диканьки».
В тюремном клубе был аншлаг – публика забила все проходы. В главных ролях – убийцы, наркоманки и воровки, а в зрительном зале помимо женщинзаключенных, журналисты, администрация УФСИН и других колоний Ивановской области.
На сцене было что посмотреть: такая искренность, такой накал страстей и такая самоотдача! Можно понять актеров: ведь это их первый и последний показ. Несмотря на то, что все роли играли женщины, герои выглядели довольно убедительно. Загримированные под украинских казаков зечки были уморительновеликолепны, и даже танцевальные и музыкальные номера не отдавали самодеятельностью, а смотрелись вполне профессионально и весьма экспрессивно.
Не менее любопытно было наблюдать и за сидящими в зрительном зале. Публика аплодировала, свистела, визжала, подбадривала актрис одобрительными выкриками, а когда на сцену вышли цыганки во главе с бароном в широкополой шляпе, женщины в робах загудели и принялись приплясывать на своих местах.
Администрация колонии отнеслась к такому проявлению эмоций вполне снисходительно, в карцер за нарушение дисциплины никого не определили, а по окончании спектакля начальник колонии выразил артисткам свое восхищение. Правда, вот цветов за колючую проволоку никто принести не догадался, зато желающих взять интервью у исполнительниц главных ролей было предостаточно.
Наверное, ни в одном театре мира образы героев не расходились так резко с личностями актеров, как здесь. Все, кто принимал участие в спектакле, осуждены за тяжкие преступления. Красавица Оксана (Светлана Нагабитьян) отбывает срок за продажу наркотиков, кузнец Вакула ( Наталья Разгуляева) сидит уже третий раз за хулиганство и поножовщину. А режиссер спектакля и культорг колонии Анна Киселева получила 15 лет за убийство. Полсрока уже отсидела. Дома ее ждут мама и девятилетний сын. Все годы, проведенные в колонии, она бессменно заведует клубом, является режиссером театра за колючей проволокой и поставила уже несколько спектаклей. На вопрос, почему решила заняться творчеством, Анна ответила так:
– Театр – это своего рода розовые очки. Играя, хоть чутьчуть отвлекаешься от того, что происходит за стенами клуба. Сидеть мне еще долго, а творчество помогает не мутировать. Ведь на самом деле тюрьма никого не исправляет, не делает лучше или добрее.
Анна ждет досрочного освобождения и мечтает поскорее вернуться к сыну. На вопрос, намерена ли продолжить свою творческую деятельность на свободе, отвечает однозначно:
– Там у меня будут другие дела: надо кормить сына, помогать матери, так что вряд ли для театра останется время.
Творчеством в колонии занимаются на протяжении шести лет. Многие из тех, кто участвовал в первом мюзикле – «Собор Парижской Богоматери» – уже освободились. Им на смену пришли другие. Участие в театральных постановках – дело добровольное. Желающих много, несмотря на то, что репетиции проходят вечерами, когда позади восьмичасовой рабочий день, и выкладываться на них приходится на полную катушку, а иначе не добиться желаемого результата.
Танцы здесь ставят сами, без помощи хореографа. Секрет, как это делается, приоткрыла заключенная Ирина Мересьева:
– У нас хорошая видеотека, мы смотрим танцы по телевизору, прокручивая кассету в замедленном темпе, срисовываем движения на бумагу, а затем разучиваем их, отшлифовываем, доводим до совершенства. Девчонки тренируются буквально до изнеможения, зато и результаты потрясающие!
Любимая танцевальная группа в колонии – балет «Тодес», используют также клипы Майкла Джексона, других западных певцов, где есть сценические танцы. Костюмы, декорации – тоже полностью дело рук заключенных.
Актер Ивановского драматического театра, народный артист России Владимир Борисович Белецкий:– Меня пригласили в колонию, чтобы помочь девушкам поставить спектакль. Когда я начал с ними работать, меня поразило, насколько они талантливые, музыкальные и при этом очень дисциплинированные. Все, что я им говорил, схватывали буквально на лету, впитывали, как губка, и работали с большой отдачей. Я видел, как они меняются в процессе нашей совместной работы – становятся более мягкими, контактными, открытыми. Когда я начал с ними работать, они были очень замкнутыми, а потом, почувствовав, что я хочу им помочь, стали оттаивать, начали раскрываться. Даже стали подходить после репетиции и рассказывать о своих семьях, детях, делиться своими проблемами.Я считаю, что такая работа в местах лишения свободы обязательно нужна. Ведь если человек попал в беду, его нельзя отгораживать от жизни. Заключенные должны чувствовать, что жизнь рядом, должны иметь какието контакты с внешним миром. Тогда они сохранят свою личность и смогут адаптироваться, когда выйдут на свободу. Если же их полностью отгородить от общества, заключить в этом тюремном замке и дать понять, что они изгои, то ни к чему хорошему это не приведет – они станут неисправимыми.
Кто бы мог подумать, что за колючей проволокой начинают расцветать таланты! Те, кто никогда не пел, здесь обретают голос, кто никогда не брался за кисть, начинают рисовать.
– Тюрьма помогла мне реализовать себя, – считает исполнительница главной роли Светлана Нагабитьян, – здесь я состоялась как личность. Я никогда не думала, что у меня есть такие способности, недооценивала себя, комплексовала. Поэтому, наверное, и связалась с наркотиками. Этот срок для меня – урок на всю жизнь. Через четыре месяца я освобождаюсь и хочу поскорее вернуться домой, заняться делом и доказать всем, что я не потерянный для общества человек.
Администрация колонии тоже замечает перемены к лучшему в своих подопечных.
– С теми, кто задействован в театре, у нас практически нет проблем, – говорит Ольга Николаевна Кузнецова, старший инспектор колонии по воспитательной работе, – к примеру, со Светланой нам было очень трудно, когда она сюда попала – постоянно нарушала режим, вела себя неадекватно. Участие в постановке ее сильно изменило. Сейчас у нас к Светлане практически нет претензий.
Психологи называют этот феномен арттерапией – лечение душевных расстройств при помощи искусства. А ведь человек, совершивший преступление, это в какойто мере душевнобольной.
Опыт «семерки» подтверждает эффективность данного метода: в прошлом году колония выиграла грант по теме «Нетрадиционные методы работы с заключенными». На эти деньги был поставлен спектакль по произведению Шиллера «Коварство и любовь». Подготовка к спектаклю шла несколько месяцев. Девушки изучали по книгам историческую эпоху, описанную в пьесе, шили костюмы, придумывали декорации.
– Спектакль очень сложный, очень драматичный. О любви, страсти и о преступлениях, на которые она толкает. Особенно он повлиял на тех заключенных, которые играли роли потерпевших, – говорит Ольга Николаевна, – ведь многие девушки отбывают наказание за убийство. После участия в этом спектакле многие подругому стали оценивать содеянное ими, появились переживания, раскаяние в совершенном преступлении.
Тюрьма в какойто мере затормаживает развитие, заключенные живут по строгому распорядку, едят готовую пищу, лишены возможности самовыражаться. Поэтому через некоторое время у них наступает некая инфантилизация, они все больше становятся похожими на подростков. А творчество развивает личность, и любая возможность творить дает стимул для роста, самоуважения. Поначалу у многих девушек возникает такая ложная стыдливость – не буду, не умею, не могу. Но постепенно они вживаются в роль, перестают кокетничать, и тогда уже наступает время для работы над собой.
Учитывая положительный опыт «семерки», управление исполнения наказаний по Ивановской области решило в минувшем году организовать творческий конкурс среди всех колоний области. В «семерке» к нему готовились очень серьезно. Для постановки спектакля даже приглашали актеров из Ивановского драмтеатра, которые преподавали здесь основы актерского мастерства, сцендвижение, ставили девушкам голос. А студентки текстильной академии рисовали эскизы костюмов.
– Правда, – улыбается Ольга Николаевна, – девушки все равно потом все сделали посвоему!
Считается, что женщине гораздо сложнее, чем мужчине, перенести длительное заключение. А потому администрация «семерки» прилагает немало усилий, чтобы вернуть обществу адекватного человека. С заключенными работают психологи и социальные работники, к ним приходят священники и члены общества ветеранов локальных войн, проводят беседы члены родительского комитета, состоящего из матерей находящихся здесь девушек. Каждый год проводится «родительский день», когда родителям разрешается зайти в зону, посмотреть на те условия, в которых живут их дети. Женщинамзаключенным даже разрешают шефствовать над детским домом и устраивают для них встречи с детьмисиротами. Да и саму зону по новой моде теперь обтекаемо называют «временным домом», чтобы пощадить психику осужденных.
Но зачастую все эти усилия проходят даром: процент «возвращенок» всетаки довольно большой. Администрация колонии объясняет это тем, что общество порой не хочет принять и простить оступившихся. Хотя и сами они зачастую не готовы распоряжаться своей свободой и даже если в изоляции ведут себя примерно, то на воле нередко вновь погружаются в черную яму пьянства, наркомании, жестокости.
Елена БАТУЕВА