А вот Андрей Викторович Волков сразу же вместо «здравствуйте» заявил, что лично он – очень даже от мира сего, что таинственности в нем ни на грош, и вообще, спрашивайте – отвечаем на любые вопросы.
Кто такой Андрей Викторович Волков? Кроме того что он – сотрудник Ярославского управления ФСБ и подполковник, он – внук Юрия Владимировича Андропова. Того самого, который в качестве главы КГБ руководил развернувшейся в 1970-х годах борьбой с диссидентами, – среди них были Иосиф Бродский и Александр Солженицын. Кто в 1982 году добился своего избрания на пост Генерального секретаря ЦК КПСС, а позднее – и на пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Того, чье 15-месячное правление запомнилось помимо прочего попытками внедрения жесткой дисциплины как в партийном аппарате, так и на рабочих местах. В рамках этой политики у граждан на улицах проверяли документы, интересуясь, почему лицо в рабочее время находится не на работе.
Однако в данном повествовании персона бывшего генсека нас интересует по-стольку-поскольку. В центре нашего внимания – его внук. А точнее, детские годы Андрея Волкова.
БОЛТУН – НАХОДКА ДЛЯ ШПИОНА
Он появился на свет в Ярославле, в самой обыкновенной семье. Отец летал на вертолетах и постоянно был в командировках, мама работала врачом. Семья жила в крошечной двухкомнатной «хрущевке» на улице Чайковского, в одной комнате – родители, в другой – Андрюша с бабушкой. Эта бабушка была семье Волковых неродная, она, можно сказать, досталась им в наследство от Юрия Владимировича, по-скольку была няней будущего первого лица государства. Когда Андрей Волков появился на свет, старушке было уже 74 года. Однако вынянчить мальчика она таки успела, постоянно апеллируя в вопросах воспитания к своему любимцу Юрику (иначе она Юрия Владимировича и не называла): «А вот Юрик так бы не поступил...» Именно от нянюшки Андрюша в раннем детстве почерпнул информацию о том, что у него есть дедушка, который живет в Москве и работает в министерстве.
Наличие такого важного деда, безусловно, втайне льстило мальчишескому самолюбию, но не более того. Тем более что лично для мальчика московский дед был фигурой номинальной, чуть ли не мифической. Дело в том, что Юрий Владимирович, расставшись со своей первой женой, родной (в отличие от няни) бабушкой Андрея, отношения с первой семьей практически не поддер-живал, в Ярославль не приезжал, в Москву, к себе, внука не приглашал. Только с дочерью, мамой Андрея, постоянно переписывался. Сам же Андрюша был в Москве всего один раз (было ему тогда лет семь), но высокопоставленного деда дома не застали, лишь в квартире побывали.
О знаменитом родственнике у Волковых не принято было распространяться. Позднее, когда Андрей уже учился в школе, лишь несколько одноклассников знали, что у их приятеля дед возглавляет КГБ. Эта таинственность привилась всей семье Волковых от бабушки, первой жены Андропова. Она сама с 1937 года работала в ярославском НКВД и знала, до чего на самом деле может довести длинный язык.
– Только начнешь о чем-нибудь говорить, – вспоминает Андрей Викторович, – бабушка сразу обрывает «ч-ш-ш!» и палец к губам.
– Вам никогда не было обидно, что знаменитый дед не поддерживает с вами отношений?
– Я воспринимал это как должное. Если взрослые приняли для себя такую форму отношений, почему я должен что-то пытаться изменить? Это была объективная реальность, данная нам в ощущениях.
– Но какие-то эмоции вы испытали, когда Юрий Владимирович стал Генеральным секретарем ЦК КПСС?
– Безусловно. Когда твой земляк добивается каких-то высот, и то испытываешь гордость, а тут – родной дед! Однако к тому времени, когда произошло это знаменательное событие, я был уже достаточно взрослым человеком, студентом, посему и без того сдержанные эмоции вполне был в состоянии контролировать.
РЕБЯТА С НАШЕГО ДВОРА...
Первое яркое детское воспоминание Андрея связано с уютным двориком, который обрамляли два дома-«хрущевки». Улица Чайковского тогда еще не была асфальтирована, во дворе, точно птичьи гнезда, лепились друг к другу сараи... Вот в этом жизненном пространстве и проводила ежедневно время от рассвета до заката толпа пацанов-одногодков. Компания подобралась не хулиганистая, занятия для себя выискивала вполне адекватные социально – то в футбол гоняли до того времени, как в густеющих сумерках переставали видеть мяч, то в индейцев играли. Индейские войны (все «взаправду» – с луками-стрелами, с голубиными перьями в вихрах) развивались по киношным сценариям – Гойко Митич был непререкаемым мальчишеским кумиром тех лет.
Андрюша Волков на первые роли не стремился, его вполне устраивала роль тихого советчика, вечного заместителя. Однако к его мнению в весьма демократичной дворовой компании прислушивались. Возможно, авторитет объяснялся тем, что Андрей не напрашивался на дружеские отношения, был весьма избирателен в выборе приятелей.
– Хотя, безусловно, в те годы не раз звучал мамин суровый приговор: с этим – дружи, а вот с этим – не смей. Но нельзя сказать, что я к нему очень прислушивался.
– Ваше имя употреблялось в перечне тех, с кем ни в коем случае нельзя было поддерживать отношения?
– Не думаю. Я был, что называется, хорошим и правильным мальчиком. Послушным. И очень хорошо учился.
С МЕЧТОЙ О ЗВЕЗДАХ
Знания действительно давались Андрею очень легко. Школы для него мама выбирала все больше «уклонистские»: то 43-ю, с немецким уклоном, то с математическим, 33ю. Однако по всем предметам мальчик успевал легко, принимал участие в олимпиадах. В средних классах всерьез и надолго «заболел» астрономией, записался в кружок, сутками напролет конструировал подзорные трубы и телескопы, дабы хоть сколько-нибудь приблизить желанный объект изучения – неведомые звезды. Даже собирался поступать в профильный институт, чтобы изучать астрономию. Но из Харьковского университета на запрос не ответили, подавать документы в МФТИ Андрей не стал («Побоялся, что не пройду по зрению»), остановил свой выбор на Ленинградском институте точной механики и оптики.
– Спровоцировало мой выбор, конечно, слово «оптика». Казалось, что это очень близко к астрономии. Но меня переманили на факультет электроники – дескать, с твоим-то аттестатом сам бог велел. (У Андрея Викторовича в школьном аттестате было всего две четверки – по русскому и географии.) То, что это категорически не мое, понял практически сразу. Но методично отучился с осознанием того, что образование все равно получать надо.
– И откуда это в вас такая обязательность и методичность?
– А наверное, из раннего детства, дисциплинарное наследие от занятий музыкой.
ДО, РЕ, МИ...
За пианино Андрюшу усадила мама, когда ему было всего шесть лет. Заниматься с ним приходил учитель на дом. Невзлюбил это занятие Андрей жутко, практически с первого раза. Но поскольку бунтарским духом не обладал (кульминация внутреннего несогласия с происходящим выражалась не более чем в фиге в кармане), отучился класса до 6 – 7-го. Играть по нотам так и не пристрастился, зато с легкостью мог подобрать любую мелодию, что, безусловно, сыграло свою положительную роль, когда в подростковом возрасте увлекся гитарой.
Каждый день Андрей должен был отыграть на пианино положенный урок, следить за исполнением была приставлена няня. Но если проконтролировать занятие по чтению бабушка еще худо-бедно могла (хотя читала, признаться, не лучше своего шестилетнего ученика), то на музыкальных занятиях Андрюша отрывался по полной программе.
– Неужели жульничали?
– Еще как! Положено было мне отсидеть за инструментом час, я его и отсиживал. Маме докладывалось, что ребенок занимался как положено. А что уж я там играл, няня проверить не могла, да и слышала она плохо.
– Но впоследствии ваше отношение к музыке изменилось?
– Я благодарен этим занятиям прежде всего потому, что они приучили меня к усидчивости. Мама здраво тогда рассудила, что все плохое забудется, а знания пригодятся. На будущий год собираюсь отдать заниматься на пианино своего младшего сына Юрия...
– Вот ведь до чего из вас зловредный родитель получился! Принципом «мне было несладко, но и ты поешь все полной ложкой», что ли, руководствуетесь?
– Вовсе нет! Юра у нас очень музыкальный ребенок. Уже в два года отлично выводил любимый хит «Ты скажи, че те надо...». Он у нас в казачьем ансамбле занимается, его и с сольными номерами выпускают. Так что в его варианте, я думаю, занятия музыкой будут очень кстати.
– Юрием сына, к слову, не в честь своего дела назвали?
– Можно считать и так. На самом деле сын у нас некоторое время прожил безымянным, пока тесть не предложил: «Да назовите парня Юркой. Все обладатели этого имени выдающимися людьми были...»
Вспомнили Гагарина, Долгорукого... Сейчас это имя ему очень даже подходит.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Ни оптиком, ни электронщиком Андрей Викторович так и не стал. Не зря эти профессии ему сразу не понравились. В Ульяновске, куда попал на завод по распределению, стал активным членом оперативного отряда дружинников, потом по комсомольской линии – начальником штаба. Заметив инициативного молодого человека, коллеги из милиции стали его сватать в свои ряды. Однако с завода не отпускали специалиста. В это же время на него обратил внимание комитет государственной безопасности. Этот запрос руководство завода уже не могло оставить без ответа. Так Андрей Викторович невольно пошел по стопам деда. А может быть, и бабушки.
Лариса ДРАЧ.