– Связь размещалась в полуподвальном этаже частного дома в одной из литовских деревень под Каунасом, – вспоминает Мария Петровна, – на втором и третьем – охрана батареи и зенитчики. Мы доложили командиру дивизиона Калику, что пришло сообщение: «Германия подписала акт капитуляции». Конец проклятой войне! Нам хотелось тут же оповестить всех, радоваться вместе со всеми, что враг разбит, а мы остались живы. Но командир приказал впредь до особого распоряжения держать сообщение в строжайшей тайне от всех, включая личный состав дивизиона. А мы уже были вымуштрованы держать язык за зубами. Связист на войне знает больше секретов, чем любой из солдат и многие из офицеров.
Но эта последняя военная тайна раскрылась и без нас. Со стороны соседнего гарнизона вдруг послышались стрельба, автоматные очереди. На втором этаже переполох. Застучали над нашей головой сапоги, приклады. Видим в окна полуподвала, бегут наши зенитчики с оружием, охрана занимает оборону. Они подумали, что на батарею напали немцы, прорывающиеся из окружения. А мы сидим внизу и даже не можем сказать, что это салютуют побе-де. Не велено.
Сыновья, внуки, правнуки Марии Шараповой и друзья из Ярославского нефтепроводного управления, где она работала в последние годы перед пенсией, только что отпраздновали 85-летие фронтовички. Многие события долгой жизни стерлись из памяти. Но день 9 мая запомнился до мельчайших подробностей.
В Ярославле Мария Петровна – тогда еще Долгирева – оказалась перед самой войной. Как только она закончила семь классов в Курбской школе, мама Пелагея Васильевна надумала перевезти ее и сестер Александру, Екатерину и Софью из деревни Турово на Красный Перекоп. Отец бросил семью, а вести деревенское хозяйство без мужчины дело неподъемное, вот и отправились Долгиревы в город, благо дети здесь могли продолжить обучение. Мария поступила на вечерние курсы бухгалтеров и, закончив учебу, стала работать в Ярославском сельском райкомхозе. Работа нравилась, хотя в то время профессия бухгалтера была ответственная, но далеко не денежная. В 18 лет пришла к ней первая любовь, и как оказалось, на всю жизнь. Вася Шарапов был старше ее на три года.
– А тут подошел срок моему Василию идти в армию. И мы расстались в самый разгар наших отношений, – говорит Мария Петровна.
Уехал Василий Сергеевич далеко, во Владивосток. Служил в метеослужбе аэродрома. Три года влюбленные обменивались письмами. Вот уж и срок вернуться в Ярославль суженому подоспел. Но начались события на Халхин-Голе. Всех солдат срочной службы на дальнем Востоке оставили служить дальше. Василий поступил на курсы младших офицеров ВВО флота, после которых его направили комплектовать школы для морской авиации. На Дальнем Востоке и застала его война.
Осенью 1941 года Ярославль стал прифронтовым городом. Мария Петровна помнит, как бомбили мост через Волгу, как густой черный дым от горящих цехов шинного завода окутывал набережную.
Ей и самой приходилось нести дежурство на крыше военного госпиталя, где стояли зенитки. Девушек из райкомхоза призвали на военную службу. Военкомату нужны были кладовщики, машинистки. Машу взяли на должность со странным названием – начвещь. Она заведовала вещевым складом военкомата. А хотелось ей более действенного участия в войне с фашистами. И когда стали набирать группу радистов для фронта, тут же согласилась. Школа помещалась на левом берегу Волги за Нижним островом, в месте, которое ярославцы знают как Киров-ские лагеря. Три месяца училась на военного связиста, осваивала прием и передачу морзянки. В 1943 году группа радистов проходила практику на воинской площадке Всполья, где девушки, призванные из Ярославля, Ростова и Петров-ска, дежурили практически по 24 часа в сутки. А весной 1944 года радисток вместе с полком, сформированным в Ярославле, в двух составах отправили в Прибалтику.
Война откатывалась на Запад. Но на первом Белорусском фронте, куда направили третий зенитный дивизион, наступали горячие деньки. Расстановка сил непрерывно менялась. По дороге в Литву за Вильнюсом эшелон с ярославцами трижды бомбили. По тревоге поезд останавливался, солдаты выскакивали из вагонов и прятались в кустах. Перед самым Неманом звено из пяти фашистских штурмовиков трижды заходило на бомбежку состава с войсками, в котором была Мария Петровна, но каждый раз неудачно. С платформ по самолетам били наскоро расчехленные зенитки дивизиона, не давая штурмовикам снизиться на бреющий полет. Помнит Шарапова, как проехали мост и кто-то сказал: «Неман!»
Эту реку Маше пришлось со своим дивизионом еще несколько раз пересекать с одного берега на другой. Фронт то уходил дальше, к Каунасу, то вновь приближался к Неману. Наконец летом зенитчики окончательно закрепились в деревне в нескольких километрах от Каунаса, прикрывая передовые части от бомбежки. Сюда стягивались все новые наши подразделения, пока не было обеспечено численное и техническое превосходство над немецкой третьей танковой армией и четвертой армией группы «Центр», оборонявших укрепленный Каунас.
28 июня до литовской деревушки донеслась мощная канонада. Началась Каунасская операция, которая продолжалась ровно месяц. А потом все надолго стихло. Фронт ушел дальше под Кенигсберг и в Польшу. А зенитный дивизион остался на своем посту. Больше на его позиции не упал ни один снаряд, ни одна бомба.
9 апреля 1945 года завершилась Кенигсбергская операция. Но дивизион еще долго оставался на месте. Не отпустили радистов домой и после победы. Только в октябре ефрейтор Мария с медалью «За победу над Германией», со значком «Отличник боевой и политической подготовки» вернулась в Ярославль. Василий, дослужившийся до лейтенанта, давно звал ее к себе во Владивосток. И деньги выслал на дорогу. Но у радистов не вышел срок демобилизации. Они считались обладателями военных тайн, которые нельзя разглашать. Только в конце октября 1945 года невеста из Ярославля отправилась на Дальний Восток к жениху.
– Я так рвалась скорей к Василию, – вспоминает Мария Петровна, – а военкомат еще в последний день мобилизовал нас вечером разгружать вагоны с зерном. Потом мама написала мне во Владивосток, что за эту работу ей принесли мою зарплату – несколько килограммов высевка. В голодное послевоенное время это выручило маму и сестер.
16 лет скиталась Мария Петровна с мужем Василием Шараповым по гарнизонам Приморья. Работу выбирать не приходилось. Была и машини-сткой, и бухгалтером, и за скотиной ухаживала в подсобном хозяйстве. Но все это делала с радостью, так как была счастлива повсюду следовать за любимым. В 1946 году родился сын Сергей, в 1949-м – младший Владимир. Василий Сергеевич дослужился до майора. Чтобы двигаться дальше, нужно было получать высшее военное образование. Но в 1962 году при Хрущеве началось большое сокращение в Вооруженных силах. Офицеры без высшего образования угодили под него первыми. Так Шараповы вернулись в Ярославль в свой дом на Перекопе. Потом уволенному в запас офицеру Шарапову дали квартиру-«двушку» в строящемся Южном жилом районе. Жизнь налаживалась. Для недавно пущенного в эксплуатацию НЯНПЗ в Больших Полянках выстроили станцию Ново-Ярославскую. Василий Сергеевич пошел туда бригадиром грузчиков, Мария Петровна – в грузовой отдел на прием цистерн с топливом и нефтью. А перед пенсией устроилась в Ярославское неф-тепроводное управление в Щедрине, которому потребовался опытный бухгалтер.
Муж ее еще долго работал преподавателем по военному делу в школах и техникуме, пока не заболел. Год назад, на 86-м году жизни, его не стало.
Мария Петровна теперь живет заботами сыновей, внуков и правнуков.
Андрей СОЛЕНИКОВ.