Всю зиму он увлеченно занимался, учился, заражал своим новым увлечением жену. Римма Алексеевна не понимала мужа. Как он, имевший всю жизнь дело с механизмами, увлекся пчелами?!
Она, отдавшая своей работе не один год, не могла представить себе такого утра, когда не надо будет идти на скотный двор, гладить коров по лоснящейся шерсти, составлять им рационы – все это вошло в ее душу. Николай Евгеньевич не очень и настаивал на ее переезде, говорил: «Может быть, я уж как-нибудь один?»
Но она никогда бы себе не простила, если бы оставила мужа одного. У него было серьезное заболевание – камни в почках. Когда начинался приступ и он корчился от страшной боли, она первой приходила на помощь, а уж потом вызывали «скорую». А тут он уедет в дальнюю деревню – нет, такого себе Римма Алексеевна позволить не могла.
Делать нечего, поехала она за ним. Так они оказались в деревне Новоселке. Поставили ульи, стали у здешнего пчеловода перенимать опыт. Но пробыли здесь всего одно лето. Две большие пасеки на одном месте – это недобор меда и на той, и на другой.
Директор предложил иной вариант: тоже в Ростовском районе, но очень далеко, в Фатьянове, где хлебозавод приобрел бывшее школьное здание.
– Съезди, Николай Евгеньевич, посмотри, – сказал директор и отвел взгляд в сторону.
Грачев завел свой старенький «Москвич» и поехал. Увиденное повергло его в шок. Полуразрушенное двухэтажное здание, с дырявой крышей, без отопления, продуваемое всеми ветрами.
– Ну что? – спросила его жена, когда вернулся.
– Жить можно, – ответил уклончиво.
Переезжали в августе. Летний вроде месяц, а в той комнатушке на втором этаже в дождливые дни было холоднее, чем на улице. Лестница раскачивалась, как палуба на корабле во время шторма, зияющие пустотой окна зловеще чернели во время ранних вечеров.
Первым делом надо было убрать ульи под крышу – те стояли на улице. Спали по ночам по очереди – караулили. Под тяжестью меда рухнуло много рамок, восемь пчелиных семей погибло, а было-то их всего 25. Так что первый мед, который они выкачали, имел горьковатый вкус.
Время шло. Пока Николай Евгеньевич занимался обустройством, Римма Алексеевна открыла на первом этаже магазин. Начало девяностых годов было очень трудным. Все тогда распределялось по талонам, а она брала на хлебозаводе вермишель, макароны, песок, пряники, баранки, муку и снабжала ими народ по ценам ниже, чем в сельпо. Не было выходных у Римминого магазина, не было рамок рабочего дня.
Только в прошлом году отпала необходимость в ее хлопотах, оправилась от «шоковой терапии» сельская торговля, появились «коробейники», и дома работы сильно прибавилось. Невелика пчела, да большого ухода требует, а главное, постоянного присутствия человека.
Помню до мельчайших подробностей первую нашу встречу в той же маленькой комнате, в которой Грачевы живут и сейчас. Мы сидели в теплых куртках, и только чай с медом согревал нас. А сейчас хлебозавод заново отделал дом. Проведено отопление, застеклены рамы, отремонтирован пчельник, приведены в порядок комнаты, и главное, наведена прекрасная крыша.
Посмотришь, на самом въезде в село стоит теперь прекрасный дом. Стоил он, конечно, для хлебозавода немалых денег, а для Грачевых – огромных усилий по благоустройству пасеки, разбитой на месте мусорной свалки.
Недавно я опять побывала в Фатьянове, мы снова сидели в той же комнате и не могли наговориться. Сейчас пчелы в зимовнике, работы с ними поменьше. Сдали Грачевы мед на хлебозавод, а он у них изумительный, после такого никакой другой не понравится. В комнате тепло и уютно. От меда в вазочке пахнет летом. А по вкусу он?..
– По-прежнему с горечью, – отвечает Римма Алексеевна и поправляется: – с горчинкой.
Недавно прошел слух, что их пасека стоит на месте бывшего кладбища. Никаких холмиков, крестов не было, когда восемь лет назад начинали, утверждают Грачевы. Но на всякий случай они освящают пасеку и всю территорию тоже.
– Ладно, не берите в голову, – говорю я. – Вы оба так похорошели с первой нашей встречи, словно годы для вас вспять идут.
– Так это пчелы все, – басит Николай Евгеньевич. – Болезнь мою за два лета вылечили.
Римма Алексеевна признается: «Я раньше и подумать не могла, что можно пчел полюбить, а вот, представьте себе, люблю. Отпуск спокойно у себя, в Щербинке, провести не могу, так к ним и тянет».
Хозяева вышли провожать. На их старенький «Москвич» падал снег. Грачевы уже ждут весну, они начинают ее ждать сразу, как уберут ульи в омшанник.
Ростовский район.
Светлана МАРТЬЯНОВА.