Коммуналка с мраморной лестницей

Дому № 20 по улице Некрасова чуть не полторы сотни лет – таких домов в Ярославле не так уж много. Когда-то рядом с ним, на том месте, где сейчас стоит здание УВД, была церковь Святого Духа. Построил дом купец Пастухов, потом в нем жил купец Гомелин. Это подтверждено чудом сохранившейся бумагой – решением суда третьего района города Ярославля, отказавшего губкоммунотделу в иске к жительницам дома Евгении Тихобаевой, Марии Овсяниковой и Лидии Анасовской об установлении собственности вещей, находящихся в их владении, ранее принадлежавших Гомелину, «скрывшемуся неизвестно куда в 1918 году». Что это были за спорные вещи, сейчас выяснить невозможно. Но кое-что от давно ушедшего времени все-таки осталось. Прежде всего красивая лестница из зеленовато-серого мрамора, прекрасный подвал с арочными нишами, где в войну, как говорят старожилы, было оборудовано бомбоубежище, в комнатах на втором этаже – потолки с остатками лепнины. Рассказывают, что именно в комнате, где сейчас проживает староста дома Капитолина Николаевна, собирались близкие Гомелину люди, при свечах играли в покер и пили шампанское, охлажденное в серебряных ведерках со льдом. Здесь и сейчас стоит гомелинское трюмо громадной высоты, в оправе из черного дерева с позолотой. А сама поверхность зеркала кого только не отражала: пышных купчих, испуганных домочадцев Гомелина, новоселов революции – счастливые молодые лица рабочих, переселявшихся в купеческий особняк из бараков. Но в последнее время, заметила Капитолина Николаевна, потускнело зеркало – может быть, слишком много впитало в себя картин нынешнего житья. Дом занесен в реестр памятников и... признан непригодным для проживания. На сегодняшний день весь дом коммунальный, состоит из 25 квартир, в которых обитают полсотни человек. Может, и больше – полуразрушенные комнаты за гроши скупают у алкашей предприимчивые люди, заселяют жильцами со стороны, стригут купоны. Поселенцы не хотят убирать общие коридоры и туалеты, используют «крышу» для сомнительных гостей. Оставшиеся с давних лет соседи успели состариться, нахватать болезней, кое-кто спился. Многие вырастили детей, которые уже сами стали родителями. Теперь и внуки дышат гнилым, влажным воздухом, с младенчества привыкают к дебошам и крысам, которых боится даже общий кот Маркиз, его кличка – как отклик каких-то сказочных времен. Вот так и живет дом. В мансарде портниха – мать-одиночка. Посередине «настоящий полковник» – афганец, не пускающий к себе слесарей. И участник войны, инвалид с восьмой очередью на жилье, а в своей комнате имеющий лишь диван, кровать, телевизор да оборванные обои на стенах. И как будто нет в мире компьютеров, лазеров, телефонов. Телевизоры, впрочем, кое у кого есть, а вот ванная в доме одна, да и та неисправна. Туалет – на двадцать человек, трещины на потолках и протекающие везде трубы и краны, даже радио три месяца молчит. За последние сто лет было здесь два ремонта. В первый раз вместо печей сделали паровое отопление, во второй провели газ – плитам теперь неизвестно сколько лет. После одной из аварий – прорыва горячей воды – стали проваливаться разбухшие полы. В подвале стоит вонючее озеро. Куда бы ни обращались жители, им везде одинаковый ответ: многие живут еще хуже. Единственное, чего дождались они от коммунальных служб, – над провалившимся после аварии полом у входа в подвал появилась дощечка. – Ее два года назад сама Валентина Владимировна Шихарева, директор РЭУ-3, положила, – с некоторым даже чувством удовлетворения сообщили жильцы. А в остальном – только новые проблемы. Через двор таинственная фирма прокладывала кабель к новостройкам. Осенью там горбатились кое-как закопанные траншеи, валялись обломки, мусор. Дом № 20 какое-то время жил надеждой на расселение. Дошли до них слухи, что «серый дом» заинтересовался драгоценной территорией под своим боком. Но слухи не оправдались. Так и живут обитатели бывшего купеческого особняка без всякой надежды на улучшение своей участи. Между прочим, есть версия, что в этом доме во время путешествия на остров Сахалин останавливался Антон Павлович Чехов.