"Святотатство" судьи Анциферова

– Не буду говорить о «души прекрасных порывах», – признается Александр Петрович. – Устроился юрисконсультом в производственном объединении, работа оказалась скучной. А двое моих друзей трудились в областном суде, рассказывали, что работа архиинтересная, зазывали присоединиться. Я поддался на уговоры. Дальше были проверки в обкомах, райкомах на идейную зрелость, выборы. В итоге – уже восемнадцать лет я занимаю кресло судьи. Буквально сразу же оценил, что работа не только архиинтересная, но и архисложная. На судью в среднем приходится 350 гражданских и 80 уголовных дел в год. Это законченных, а сколько их еще в производстве. Территория сложная: Заволжский район – второй по численности, в нем 35 км вдоль Волги – частный сектор. Так и оказалось, что через два года, к новым перевыборам судий, я уже наработался и хотел уходить. Но здесь сказалась гражданская совесть: с моим уходом в Заволжском суде после выборов вообще бы не оставалось работников. Пришлось согласиться на увещевания. Так и оказался председателем суда. До последнего старался сам рассматривать большинство сложных уголовных дел. Но сейчас еще прибавилась общественная нагрузка – председателем Cовета судей, и часть работы я переложил на своих сотрудников. – Среди общей массы уголовных и гражданских дел наверняка в памяти застревают только единицы. Что это за дела, и чем они так запомнились? – Как ни парадоксально, но в глазах прокурорских работников и милиции я должен выглядеть закоренелым врагом правосудия. По их мнению, оправдательных приговоров у меня значительно больше, чем у других. Но здесь претензии они разве что себе могут предъявлять. Если обвинение составлено неграмотно, то на каком основании мне осуждать человека? Один раз пришлось сразу девять человек, обвинявшихся в спекуляции телевизорами с александровского завода в особо крупных размерах, из-за того оправдать, что поддерживать обвинение на судебные заседания попросту никто не приходил. Ждали несколько дней – безрезультатно. Так и пришлось выносить оправдательный приговор. – Александр Петрович, а приходилось когда-нибудь жалеть о вынесенном приговоре? Ведь Фемида не всегда оказывается права. – Здесь могу ответить абсолютно точно – никогда. Очень переживаю при вынесении приговора, ночами не сплю, если дело серьезное. Практически всегда после рассмотрения таких дел оказываюсь на больничном, хотя я сибиряк и здоровье у меня достаточно крепкое. Но вот после вынесения приговора не мучаюсь никогда, ведь все взвесил раньше. Если судья сомневается в правильности своего решения, ему пора менять работу. – Раз вам приходилось рассматривать самые тяжелые уголовные преступления, наверное, были и угрозы со стороны преступников, недовольных суровостью приговора? – Как правило, ограничивались какой-нибудь репликой, вроде «подумай, а то дождешься». Я это всерьез не воспринимаю. А вот один раз уголовное дело все-таки возбуждали. Некто Сапожников, отец обвиняемого, посчитал приговор сыну слишком суровым и пообещал, что убьет меня. Только приходил в суд исполнять угрозу почему-то тогда, когда меня там уже не было. Бегал с ножом вокруг здания, однажды изрезал входную дерматиновую дверь – единственное великолепие в моем кабинете. По этому факту возбудили уголовное дело, старшему Сапожникову присудили один год исправительных работ. – Среди вопросов у нас есть, что называется, свой рояль в кустах. Нам говорили об огромной коллекции джазовой музыки и о ваших картинах... – Джазом действительно серьезно увлекался, время такое было. Я музыкальную школу по классу баяна с отличием окончил, в оркестре на электрогитаре играл. А чтобы записи достать, занимались фактически контрабандой. По дипломатическим каналам другу пересылали американские пластинки. Мы переписывали их на японской аппаратуре, которую купили тоже за границей. Стоило это удовольствие бешеные деньги – сто долларов, тысяча рублей по-нашему. В покупке участвовала наша семья, подключали моих родителей и родственников жены. Иногда думаешь – сколько времени потратил, гоняясь за дисками с записями джаза и Высоцкого, а сейчас все это так легко купить. – Пейзаж на стене у вас в кабинете – ваших рук дело? – Картину создавали, можно сказать, в соавторстве. Только ее основной автор обо мне не знает. Купил я ее в начале перестроечных времен в брагинском гастрономе, устроенном в то время на манер сельпо, на распродаже. Она почему-то была залита красным вином и производила очень жалкое впечатление. Я ее подкрасил, дорисовал тени – и вот смотрите, вроде бы ничего получилась. Я, конечно, всерьез свои картины не воспринимаю. Первый художественный опыт у меня забавный был, с музыкой же связанный. Прислали откуда-то из-за границы, через Одессу, пластинку «Битлов», где они в полной экипировке, с эполетами стоят. Очень захотелось мне их изображение выжечь в натуральную величину, да только подходящей фанеры нигде найти не мог. А тут как раз на стройке у ТЮЗа приглядел огромный плакат «Слава КПСС». Ну и пошел на святотатство. Ночью, первую его часть, «славу», где-то метр на восемьдесят, отпилил. На ней и стал выжигать, работал напильником, времени убил массу. Одно только не рассчитал. Фанера успела продубеть от дождей и, когда подсохла, осталась темной. И мои «Битлы» напоминали негров. Пришлось огрехи исправлять краской. С тех пор все время кто-нибудь из доброжелателей акварель дарит, ну вот и приходится рисовать. Хотя, конечно, времени на это дело нет. В последние годы практически ничего не рисовал. Все время работа съедает – судьи работают и в выходные. Беседовала Марина НИКИТИНА. Фото Дмитрия ШИМАНСКОГО. P. S. Сегодня у Александра Петровича Анциферова юбилей. С чем мы его и поздравляем.