Она подрастала в ярославском Заволжье (деревня Попадинка) с девяти до четырнадцати своих девчоночьих лет. Будучи уже в зрелом возрасте, Ярославию назвала местом драгоценного обитания души своей и воображения. Изабелла Ахатовна Ахмадулина родилась в 1937 году в Москве. Там закончила школу, а в 1960-м получила диплом Литинститута. Момент хрущевской демократизации помог ей в творческом становлении и печатном обретении поэтического имени. Первая книжка «Струна» была выпущена в 1962 году престижным столичным издательством. Последовали «Уроки музыки», «Свеча», другие выпуски. В юбилейном для поэтессы 1997-м вышел ее солидный трехтомник, вобравший в себя стихотворения разных лет, переводы, статьи, воспоминания. Давно являясь почетным членом американской Академии искусств, Белла Ахатовна только в самом конце восьмидесятых была удостоена Государственной премии у себя на родине. Кстати, это случилось уже на новой волне демократизации. До этого с поэтессой нередко поступали согласно ее иронической строке: «Свече внушали правила свеченья». Летом 2002 года Белла Ахмадулина была в Ярославле, душевно встречалась со своими читателями, «Северному краю» оставила добрые автографические пожелания. Всего наилучшего и ей в наступающем Новом году! Светофоры Светофоры. И я перед ними становлюсь, отступаю назад. Светофор. Это странное имя. Светофор. Святослав. Светозар. Светофоры добры, как славяне. Мне в лицо устремляют огни и огнями, как будто словами, умоляют: «Постой, не гони». Благодарна я им за смещенье этих двух разноцветных огней, но во мне происходит смешенье этих двух разноцветных кровей. О, извечно гудел и сливался, о, извечно бесчинствовал спор: этот добрый рассудок славянский и косой азиатский напор. Видно, выход – в движенье, в движенье, в голове, наклоненной к рулю, в бесшабашном головокруженье у обочины на краю. И, откидываясь на сиденье, говорю себе: «Погоди». Отдаю себя на съеденье этой скорости впереди. * * * (Из Ованеса Туманяна) Никто в ночи не ведает – каков Тот труд незримый, что творит природа. Но вот луга. И в темноте лугов Роса сверкает при свечах восхода. Никто не знает степени тоски, В которую вознесся ум поэта. Но вот строка. И в темноте строки Его печаль имеет зримость света. * * * Какое блаженство, что блещут снега, что холод окреп, а с утра моросило, что дико и нежно сверкает фольга на каждом углу и в окне магазина. Пока серпантин, мишура, канитель восходят над скукою прочих имуществ, томительность предновогодних недель терпеть и сносить – что за дивная участь! Какая удача, что тени легли вкруг елок и елей, цветущих повсюду, и вечнозеленая повесть любви душе внушена и прибавлена к чуду. Откуда нагрянули нежность и ель, где прежде таились и как сговорились? Как дети, что ждут у заветных дверей, я ждать позабыла, а двери открылись. Какое блаженство, что надо решать, где краше затеплится шарик стеклянный, и только любить, только ель наряжать и созерцать этот мир несказанный... Рубрику ведет поэт Василий ПОНОМАРЕНКО.
