– А вы знаете, что моя связь с ярославским театром началась давным-давно, еще с Фирса Шишигина? – поинтересовался Александр Самсонович, опережая мой вопрос. – Я только окончил ЛГИТМИК, поставил несколько ярких спектаклей в Волгограде и Калининграде. Фирс, посмотрев мои постановки, пригласил в Ярославль. И одновременно меня позвали в Смоленск главным режиссером. Поколебавшись, я выбрал Смоленск.
– Почему?
– Вивьен, обожаемый мною мастер, посоветовал. Шишигин был очень сильной личностью, а мне хотелось самостоятельности. «Провались, но сделай все сам», – сказал мне учитель, и я последовал его совету. Два с лишним года я проработал главным режиссером в Смоленске, и это были неплохие годы, поверьте мне.
– Александр Самсонович, почему вы, армянин, всю жизнь руководите русским театром?
– А как армянин, выросший в Азербайджане, поехал в центр России и без связей поступил в Ленинградский институт, хотя конкурс там был 30 человек на место – это вам неинтересно?
– Этот момент мне как раз понятен: были Советский Союз, дружба народов, «широка страна моя родная...» и все такое.
– Эту песню мой отец, репрессированный в свое время, терпеть не мог всю жизнь, полагая, что все в ней – от первого до последнего слова – вранье. И только узнав, что меня приняли в институт, сказал: «Ты знаешь, Сашка, я поверил в эту песню: ты, армянин из Баку, поступил в лучший институт России... Такое может случиться только в великой стране».
– Но я полагаю, что ваше знакомство с русской культурой началось много раньше поступления в институт...
– Ещё бы! Моя мать преподавала русскую литературу в школе, обожала Тютчева, Пушкина, Лермонтова, она с раннего детства увлекла меня русской литературой. Моя сестра была пианисткой, она очень любила русскую музыку – Рахманинова, Глинку. Так что я вырос в атмосфере русской культуры.
– А на каком языке вы говорили дома?
– На русском. В годы моего детства Баку был интернациональным городом, в нем жило очень много армян, и родным языком для всех был русский – не чета современному Азербайд-жану.
– Но как же вы в конце концов очутились в Ереване?
– На гастролях Смоленского театра в Калуге оказались замминистра культуры Армении и директор Русского театра. Они-то меня туда и пригласили. Я давно был готов к Армении. Мой отец, где бы он ни находился, очень любил Армению, хотя никогда там не бывал. Он постоянно мне говорил: «Саша, ты постарайся что-нибудь сделать для Армении».
– Я слышала, Русский театр, которым вы с успехом руководите вот уже пятое десятилетие, уникален тем, что в нём нет ни одного русского, все – армяне.
– Это правда, и знаете, когда я испытываю самую большую гордость? Когда директор тульского или владимирского театра говорит своим актерам: пойдите и послушайте, как говорят на русском языке армянские актеры – вот как должен звучать русский язык. Для нас это признание очень важно.
– Но как сложилась именно такая труппа?
– До перестройки труппа театра состояла на 80 процентов из русских актеров. Но когда столкнулись национальные интересы, актеры стали уезжать по вполне понятным причинам.
– Позвольте, но в таком случае вам пришлось заново формировать труппу?
– Абсолютно. Но я всегда говорю, что руководить – значит предвидеть. Ещё в начале 70-х годов я начал открывать студии при театре, впервые в истории армянского театрального института был открыт русский курс, и сейчас в театре работают наши выпускники.
– Насколько сегодня востребован в Ереване Русский театр и только ли русскоязычной публикой?
– Даже в советские времена численность армянского населения в Ереване составляла 93 процента. А сейчас, наверное, и все 99. Армения всегда была мононациональной республикой, но армянская интеллигенция и молодежь всегда тянулись именно к русской культуре, театру. Ведь это язык, который одаривал нашу нацию колоссальным богатством, масштабом мышления, знакомств. Дважды меня приглашали возглавить Национальный театр. Я отказывался. Во-первых, не знаю в совершенстве литературного армянского языка. Во-вторых, Русскому театру я посвятил жизнь. Пусть меня уже не будет, но я мечтаю, что на праздновании столетия Русского театра в Армении вспомнят и моё имя.
– Национальное размежевание как-то повлияло на жизнь Русского театра?
Александр Самсонович Григорян – режиссер, народный артист Армении, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, профессор, лауреат Государственной премии Армении, премии Станиславского и многих международных премий, обладатель нескольких советских и армянских медалей и российского ордена Дружбы, художественный руководитель Ереванского Русского драматического театра имени К. С. Станиславского.
– Да, у нас был очень жесткий период неприятных взаимоотношений, когда советские войска вошли в Карабах и очень много дров там наломали. Был момент, когда мне приходилось ночевать в театре, чтобы не пустить туда горе-националистов. Было время, когда даже школьникам запрещалось ходить в Русский театр. Но сегодня можно сказать, что обстановка изменилась в положительную по отношению к России сторону.
– А конфликта между Русским и Национальным театром нет?
– Это – не конфликт. Отец мне с детства внушал: «Саша, несмотря на то, что мы живем в Азербайджане, мы – армяне. Это значит, что ты должен учиться в два раза лучше, ты должен стараться изо всех сил, чтобы быть интереснее, чтобы тебя оценили и поставили наравне». Сегодня это мой принцип существования Русского театра в Армении. Мы должны быть на две головы выше, профессиональнее, чтобы зрители, придя к нам в театр, сказали: а русский-то театр у нас очень даже ничего. Должен признаться, что куда бы мы ни выезжали, а мы много гастролируем по России, отзывы всегда высокие.
– Каков ваш репертуар?
– Во-первых, «Горе от ума». Для нас принципиально, чтобы эта пьеса всегда шла в нашем театре, потому что впервые опальные офицеры-декабристы сыграли первый акт этой великолепной комедии в присутствии автора почти 175 лет назад именно в Ереване. С большим успехом идут на нашей сцене спектакли «На всякого мудреца довольно простоты» Островского, «Ревизор» Гоголя. И наконец, недавно я впервые обратился к Чехову, поставил «Трех сестер», который в нашем варианте называется «В Москву, в Москву, в Москву...». Спектакль уже оценили критики, пригласив театр на фестиваль в Санкт-Петербург. Кроме русской классики в нашем репертуаре есть и армянская классика, в основном та, которая была в свое время запрещена коммунистами. Многие годы мы играем спектакль «Ханума», соперником которой по популярности и продолжительности жизни в нашем репертуаре (он идет уже 12 лет!) является «Поминальная молитва» Горина. Вот с современными пьесами довольно тяжело: я не терплю и принципиально ставлю на сцене своего театра чернуху...
Скажу откровенно. Я обожаю Шукшина, но я никогда не поставлю его в Армении. Почему? Мне кажется, что с позиции представителя Русского театра в Армении я не имею права шукшинских героев – полупьяных, морально раздетых – выводить на сцену. Я так для себя это определил. Я всегда помню, что работаю на два государства и на две нации. В Армении я представляю Россию, а в России – Армению. И мне нужно достойно представлять обе державы. Это не значит, что я не ставил острых спектаклей. Слава богу, у меня и «Утиная охота» шла, и все пьесы Гельмана, и Розов постоянно был. Но мне кажется, что в условиях национальной республики, а теперь и страны нужно быть очень осторожным по отношению к тому народу, который ты представляешь своим искусством.
Или вот еще пример. В период перестройки у нас появилась пьеса «Если спящий проснется». Спектакль шел лихо. Но на двадцатой минуте, когда зазвучали, как я говорю, «матерные слова полового значения», вдруг из зала в Ереване стали выбегать люди. А я во время спектакля люблю прохаживаться по фойе. И они мне говорили: «Александр Самсонович, ты что, с ума сошел? Это что такое – со сцены мат звучит? Мы в Русском театре впервые такое слышим!» И я понял, что мой зритель не принимает это. Ни душой, ни сердцем, ни мозгами своими. Он не хочет слышать это со сцены. С тех пор – все, табу. Уже 14 лет я не позволяю себе ничего подобного и думаю, что прав.
– Сегодня многие театры зарабатывают антрепризой. Как вы относитесь к этому?
– Я категорически её не приемлю, у нас – государственный театр. И потом, я ещё не видел антрепризы в исполнении самых лучших актеров, чтобы она представляла художественную ценность, хотя я смотрю очень много спектаклей в разных городах и странах. Если вы видели такой спектакль, скажите, я пойду посмотрю...
– Но вы отпускаете своих актеров на подобные заработки?
– Скрепя сердце и с условием, что нигде не прозвучит имя театра.
– Как же вы боретесь за зрителя или у вас всегда аншлаг?
– Отнюдь. Путь тут может быть только один – хорошая пьеса и сочетание свежего режиссерского хода с невероятной актерской игрой. Только личности могут сегодня спасти государственные репертуарные театры.
– Для вас актуален баланс между серьезным и развлекательным театром?
– Я с этим считаюсь. У нас есть шоу-программы, которые делают молодые ребята. Это их удел, их жизненная позиция – развлекать: две-три фразы про президента, чуть-чуть про Национальное собрание, про государственных чиновников. Но это – не мой путь.
– Насколько лично вы, человек искусства, зависимы от политики?
– Я считаю, что не обязательно состоять в партии, но понимать происходящее в твоей стране – это гражданская позиция каждого. Я приехал в Россию, в Ярославль, в момент выборов, и мне понравилось, что я не увидел никакой предвыборной истерики. По телевидению было больше шума, чем в реальной жизни. Как все, я, конечно, понимал, что победит «Единая Россия» (это я говорю объективное, а вовсе не потому, как подшучивают мои знакомые, что мне Владимир Путин лично орден вручал), и это спокойствие горожан я воспринял как их уверенность в том, что все идет именно так, как нужно. Я не скрою, что Армения – волею судеб единственная страна Закавказья, которая осталась супердружественной по отношению к России. Был момент очень неприятный, когда страны сами объявляли себя независимыми, мы говорили в шутку сами о себе – «независимые самоубийцы». Но и тогда мы помнили, что нас связывают колоссальные традиции, а с приходом нашего нынешнего президента Роберта Кочеряна политика страны резко повернулась в сторону России.
– Это прорусское настроение – политическая платформа президента страны, а каково настроение простых армян?
– К России очень расположены вся интеллигенция и молодежь. Большое значение имеют технические кадры заводов, предприятий, а это – старшее поколение, которое вернулось в Армению после учебы в Москве и Ленинграде. Как я думаю, политика повлияла не только на экономику, но и на духовную жизнь. Например, в моем окружении просто нет ни одного человека, кто не знал бы русской культуры.
– На улицах, в магазинах по-прежнему звучит русская речь?
– Конечно. Был одно время перегиб, когда все, оторвавшись от Союза, решили не разговаривать по-русски. Но этот период был очень короток, потому что все поняли, что ничего плохого мы от русского языка не видели. Целые поколения армян узнавали мир через русский язык, и это сейчас пропагандируется на государственном уровне. Вот скоро у нас будут президентские выборы, и мне хотелось бы думать, что следующим президентом будет наш бывший министр обороны, ныне премьер-министр Серж Саркисян. Человек с армянским образованием, он был в ряду первых лидеров во время войны, но у него потрясающая прорусская ориентация при умении широко, по-европейски мыслить. Он прекрасно говорит по-русски, в переходный период очень поддержал театр морально, духовно и материально. А это – большое дело, согласитесь, когда руководители государства на официальном уровне поддерживают театр.
Лариса ДРАЧ