Поводом вспомнить дела минувших лет и поговорить о нынешних стал День работников следствия, нынче они отмечают свой профессиональный праздник в 45-й раз. Именно столько лет назад была создана эта структура в системе органов внутренних дел, куда на службу без малого 30 лет назад поступил выпускник юрфака ЯрГУ Виктор Юдин.
– И никогда потом не усомнились в правильности своего выбора?
– Нет, ведь этот шаг был сделан осознанно. За плечами была армия, работа на заводе, параллельно с которой я и учился на вечернем отделении. В общем, знал, куда и зачем иду. Службу начинал следователем в только что сформированном Дзержинском РОВД, так сказать, по месту жительства.
– И что доверяли тогда молодёжи?
– Я специализировался на «тёмных» преступлениях, то есть тех, в которых подозреваемый не известен. А самым запоминающимся из первых было дело о поджоге помещения райисполкома. В канун 7 ноября неизвестные закинули в окно бутылку с воспламеняющейся жидкостью. Ущерб был невелик. На подозреваемых – четверых школьников и одного учащегося техникума – вышли быстро, через инспекцию по делам несовершеннолетних. Ребята называли себя группой «Белая звезда». При обыске у одного из них был обнаружен дневник, в котором описывались проведённые акции, велись протоколы собраний. Судя по записям, действовала группа месяца четыре. В основном развлекались её участники тем, что бросали самодельные бомбочки под ноги прохожим на остановках, да как– то ещё с крыши Дворца пионеров разбросали листовки, мол, мы – «Белая звезда» – будем контролировать район... Мальчишки. Отнеслись к ним снисходительно, дело возбудили за хулиганство, наказание дали по минимуму, условное.
– Одно яркое дело среди вороха рутины. Ведь обычно чем приходится заниматься следователю – кражами, разбоями, мордобоями... Изо дня в день, в четырёх кабинетных стенах, с ворохом протоколов, показаний, постановлений. Не скучновато ли, Виктор Сергеевич?
– Ну, не такая уж наша работа и кабинетная. Например, когда я в следственное управление УВД перешёл, месяцами дома не бывал – все в командировках. Расследуя дело Даниловского бюро путешествий и экскурсий о хищении в особо крупных размерах (по тем временам, середина 80-х, расстрельная статья), четыре месяца в Даниловском районе провёл, потом ещё Любим, Пречистое... Схемы получения денег разные были. Например, за организацию автобусных поездок в Москву (очень популярных в те годы) заказчиков – предприятия, организации, сельские хозяйства – обязывали оплачивать ещё и местные экскурсии, которые не проводились. Но все махинации были нами раскрыты, и виновные предстали перед судом.
В другой раз по делу о спекуляции золотыми изделиями ниточка вывела нас на цыган во Владимирской области. Чтобы их допросить, поехали в небезызвестные в последующем, благодаря Ерофееву, Петушки. Да, как назло, туда же с обысками наши коллеги из Нижнего Новгорода нагрянули, такой шухер в таборе поднялся. Мы нескольких цыган к себе в машину и газу. Добирались до Ярославля просёлочными дорогами, чтобы их соплеменники на большой дороге не перехватили. Уходили как в кино. Но все обошлось, и цыгане нужные показания нам ещё по дороге дали. А уж когда дело инспекторов-искусствоведов раскручивали, по всей стране пришлось поколесить.
– Если вкратце, в чём его суть?
– В советские времена всё делалось централизованно, в том числе и оформление заказов на художественную продукцию для оформления интерьеров шло через Москву. Занимались их сбором и распределением эти самые инспектора-искусствоведы, за которыми закреплялись определённые территории. План у всех был одинаков, скажем, набрать заказов на 60 тысяч рублей, а возможности везде разные. В Ярославской области при расценках 30 – 40 рублей за портрет Брежнева, если в форме – на десятку дороже, возникали проблемы. А в Узбекистане, где художников меньше, а денежной массы больше (из центра на развитие окраин шла), легко можно было набрать заказов и на 300, и на 500 тысяч. Там за написание портретов вождей по триста рублей платили. Сдав плановые заказы на 60 тысяч в центр, с оставшимися инспектора-искусствоведы из Средней Азии ехали к нам и размещали их среди ярославских художников, которых в обиде не оставляли, но в первую очередь о наполнении собственных карманов пеклись.
В деле фигурировали трое инспекторов: один из них бывший адъютант маршала Малиновского, другой – бывший диктор Всесоюзного радио и телевидения и третий – бывший редактор одной из центральных газет. Ох и много же пришлось выдержать тогда Леониду Брониславовичу Альховке (сейчас уж нет его), с которым мы это дело вели. Подозреваемые повестки игнорировали, да и со стороны давление шло, все же люди со связями, влиятельные. По одному фигуранту нам прокуратура трижды в санкции на арест отказывала. И всё же мы довели дело до конца, все трое инспекторов-искусствоведов были арестованы в Ярославле и предстали перед судом.
– В конце 80-х вы вернулись в Дзержинский РОВД и до начала 90-х возглавляли там следственный отдел. Чем характерен этот период, так сказать, начинавшегося смутного времени?
– Ежедневную головную боль нам доставляли тогда кражи счётчиков. Серьезная проблема была. Зараз десяток домов обчищали. Контакты воровали. В них использовались серебряные насадки, вьетнамцы их скупали и переплавляли в слитки. Мы во вьетнамских общежитиях и засады устраивали, и ворованные контакты изымали... И всё равно воровство продолжалось, а из-за него целые стройки вставали, на моторном заводе цеха останавливались.
А так трудно чего-то выделить, текучка: кражи, грабежи, хулиганки, поджоги, разбои, и отдельными эпизодами, и серии... В одном месте подряд шли нападения на женщин. Помню, был такой Витя Филиппов, опер, его в женщину переодевали. Однажды на него клюнули, попытались у него сумку стащить. Нападавшего задержали, и сразу у нас в этом районе грабежи прекратились. Мы доказали тогда эпизодов 20 таких нападений.
– А всегда следователь, направляя материалы в суд, стопроцентно уверен, что собранные и представленные им доказательства не вызывают и тени сомнения, и если все же в ходе слушаний они дискредитируются, то не его в том вина?
– Был у нас не так давно оправдательный приговор по делу о нападении на депутата муниципалитета Кузнецова. Ситуация разворачивалась так: двое очевидцев нападения позвонили буквально сразу же в милицию и сообщили, что только что на их глазах мужика в иномарке перетащили с водительского места на пассажирское, и машина уехала в неизвестном направлении. Звонивших сразу же допросили, они дали приметы, более того, сообщили номер «девятки», на которой нападавшие прибыли и на которой уехали вслед за угнанной машиной.
Именно от этой «девятки» мы начали «плясать», установили, кто вокруг неё вертится, предъявили их на опознание, и все трое – потерпевший и два очевидца – их опознали. Мы полагали, что дело железное. Ведь это не единичное такое нападение с целью угона дорогой иномарки было, а целая серия один к одному. И этим же задержанным вменялось несколько эпизодов, и по некоторым они были также опознаны. К тому же после их задержания у нас год было затишье. Но получилось так: один в суде показал, что где-то в Москве был, другой в Чечне в этот период... И вот – оправдательный приговор, на том основании, что не опровергнуто алиби обвиняемых.
Кстати, через неделю, после того, как их оправдали, один был задержан на крутой иномарке без документов. На вопрос, где взял, ответил, что купил в Москве. Откуда у неработающего человека через неделю после освобождения, после затрат на адвокатов и прочее такие деньги?
– Да мало ли, может, родственники по случаю оправдательного приговора скинулись. Ведь и другая история сейчас у всех на слуху: о безвинно осуждённом и два с половиной года отсидевшем Евгении Семейкине, которого безоговорочно опознали свидетели разбойного нападения.
– По Семейкину ничего конкретного сказать не могу, дело расследовал Большесельский РОВД, на территории которого было совершено преступление. А вот мы как раз способствовали его оправданию, установив истинного нападавшего, который был задержан по делу о серии нападений на автозаправочные станции и покушении на кассу Угличской ЦРБ. Он дал признательные показания, в том числе и по тому разбою, в котором был обвинён Семейкин. Всего к ответственности по этой серии нападений привлечены шесть человек, вина всех доказана, и сроки они получили приличные.
– И тем не менее, пока шли следствие и суд, а длилось это не менее полугода, Семейкин продолжал сидеть...
– Так ведь мы-то с самого начала, как у нас только появилась информация, сразу писать начали, чтобы дело в связи с открывшимися новыми обстоятельствами было пересмотрено. Но пока решение суда в отношении истинных виновников преступления не вступило в законную силу, этого сделать было нельзя. Только это уже вопрос не нашей компетенции.
Хотя именно следствие чаще всего принято упрекать в волоките, затягивании расследования. Но мы-то действуем в рамках УПК. Вот, например, сериями идут телефонные мошенничества. Мы начинаем запрашивать операторов сотовой связи и... Знаете, сколько нам ответы идут? Месяцами! Иногда по два– три месяца ждать приходится! Да, оперативно мы можем добыть информацию, но для предоставления её суду необходимо, чтобы она была оформлена в соответствии с нормами, предусмотренными УПК. И это очень надолго иногда затягивается.
– А к юбилею следственных органов берёте на себя обязательства какие-нибудь громкие дела завершить?
– Усмехаетесь... Но такой подход у нас не практикуется. Хотя... по кражам икон в различных районах области многоэпизодное дело близко к завершению, по поджогам в дачном массиве близ Кармановского посёлка сейчас дело в суд направляем. Кстати, озвученная рядом СМИ версия о том, что ситуация там связана с захватом земельных участков, не нашла своего подтверждения.
– Ещё у вас «Шинник» и «Ярославлькондитер» в производстве...
– Ну, их завершение пока не близко. По «Ярославлькондитеру» два дела, одно расследует следственный комитет при МВД России, другое у нас. В настоящее время проводятся необходимые следственные действия. Относительно так называемого дела «Шинника» обвинение никому не предъявлено, дело возбуждено по статье «Мошенничество» в связи с имеющимися признаками состава преступления. Подождём, что следствие покажет.
Ирина КОСУЛЬНИКОВА