Речь-то, напомним, в газете шла о делах вопиющих, заботах неотложных: в общем коридоре второго этажа рухнула полусгнившая перегородка, сырые потолки уже в новом столетии дважды обваливались. Тепло не держится в трухлявых стенах огромного дома, плотно заселённого – тринадцатью семьями с детьми всех возрастов, начиная с грудных младенцев.
Чего только не было в той остросюжетной истории, дошедшей до приёмной Президента России: и скороспешное инженерное обследование развалюхи, и письмо из администрации Ростовского района о том, что дом включён в план капремонта. Не веря пустым обещаниям, дачники попробовали действовать через суд. Выиграли у коммунальщиков иск. Из платёжек исчезла строка «ремонт и содержание жилфонда».
Не сразу и заметили, что после «победоносного суда» оказались в ловушке. Раз не платите за ремонт, объясняли им должностные лица из администрации Семибратова, значит, вам и делать его не станут. Тогда жильцы и решились написать Путину. Ответ из Москвы пришёл через Ярославль из областного департамента отдела ЖКХ с таким глубокомысленным резюме: «Указанный жилой дом является вновь выявленным памятником архитектуры и по своему техническому состоянию требует проведения ремонтных работ технического характера».
Вновь выявленным памятником дача Ивана Вахромеева стала ещё в 1993 году. О том, как специалисты по охране наследия справляются со своими служебными обязанностями, доходчиво объяснили нам сами жильцы:
– За четверть века доски никто не прибил...
И вот – свершилось, о брошенных вспомнили. В срочном порядке заменили кровлю. На первом этаже восстановили сгнившую несущую стену. В трёх квартирах заменили оконные рамы. Потолочные перекрытия второго этажа усилили деревянной подпоркой. Некрашеный, тяп-ляп оструганный столб из четырёхгранного бруса – первое, что видишь, шагнув с крыльца в коридор.
– Осторожно, лоб не расшибите, – встретила нас с улыбкой староста дома Надежда Боброва.
Та улыбка, судя по всему, и после ремонта у дачников – радость сквозь слёзы. Что кровлю положили прямо на перекрытия, без гидроизоляции и она сразу же потекла снова, а строительный мусор убрать вообще забыли – как лежал, так и лежит огромными кучами вокруг дачи – сущие пустяки по сравнению с тем, что бывшие господские дачи для нормальной жизни остаются непригодными и после ремонта. Здесь печное отопление, при том что худые стены тепла не держат. Продолжает сыпаться фундамент. Вода – из колонки, туалет – во дворе. Рядом со старым за казённый счёт только что поставили ещё один. Для кухонных отходов – выгребная яма, вырытая жильцами в складчину на свои кровные.
Если Даче (так с большой буквы называют её семибратовцы) по-прежнему требуется неотложка, то всему посёлку термозавода, некогда процветающему, – длительная терапия. Он весь тоже брошенный, с тех пор как термозавод перепрофилировали на выпуск древесно-волокнистых плит, а затем дикий рынок середины 90-х годов раздел донага и завод ДВП. Четырёхэтажный корпус бывших мельниц стоит с пустыми оконницами, оборудование растащили. Его стены, как уверяют знающие люди, хронически отравлены фенолом, что входил в технологию производства плит.
На «Термоне» давно закрыты школа и клуб, здесь нет узла связи и нормального магазина промтоваров. Неухоженные липы вахромеевского парка хиреют. Бывшая плотина Исадских мельниц вся в трещинах...
Только что «Ростовский вестник» опубликовал паспорт четырёхлетней муниципальной программы капитального ремонта многоквартирного жилья в сельском поселении Семибратово. В ней расписано всё – от регионального стандарта стоимости ремонта за квадратный метр с учётом инфляции и дежурных оговорок насчёт того, «что выделяемых из областного бюджета средств на приведение жилья в надлежащее состояние не хватает», до процента износа, видов и объёмов работ и самих адресов – на 2008 год только по посёлку, без сельской местности, мы насчитали их не меньше семи десятков.
Вахромеевской усадьбы в этом перечне нет, после ремонта её перевели в другой муниципальный список – на расселение ветхого жилья. «Велика ли очередь?» – уходя, спросили мы сидящих на завалинке дачников. Тут и вышел у них горячий спор: она, очередь, то ли в конце первой, то ли в конце второй сотни ожидающих. Те вековые сроки и перспективы обитателей господских хором никак не устраивают. Знают же: для кого-то из них долгожданное счастье наступит, когда в этом лучшем из миров нуждаться они уже больше ни в чём не будут.
Юлиан НАДЕЖДИН