Экономический кризис – то самое время, когда социальная психология перестаёт быть кабинетной наукой. Скачут валютные курсы, обваливаются индексы, закрываются предприятия... И все, от банковского топ-менеджера до скромной уборщицы, задаются сакраментальным вопросом: как лично я переживу всё это? Нынешний кризис ещё ждёт своих психоаналитиков. Мы обратимся к опыту катаклизмов прошлых лет. Кое-какие рецепты у психологов уже готовы...
– Любой кризис – это чрезвычайная ситуация, – считает заместитель директора по науке ГНЦ социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского Зураб Кекелидзе. – Люди могут переживать её по-разному. Примерно 10 – 15 процентов занимают позицию «прорвёмся» и предпочитают до последнего не замечать негативных перемен. Есть и прямо противоположная группа. Её девиз – «всё пропало, все погибли». Их тоже около 10 – 15 процентов. Именно эти люди являются разносчиками панических слухов и настроений. Такие тоже переживают кризис с трудом. А вот остальные 70 – 80 процентов населения довольно быстро адаптируются к происходящему, принимают разумные и взвешенные решения.
«Крайние» группы активнее и экспрессивнее, поэтому по ним часто судят о реакции общества в целом. В конце прошлого века группа психологов исследовала поведение американцев, занятых в сфере IT и вынужденных из-за изменения налоговой политики переезжать в Калифорнию. Именно тогда в их поле зрения попала группа «прорвёмся».
– Парадоксально, но умнейшие люди, работавшие в высокотехнологичной сфере, до самого последнего момента не чувствовали, что у них из-под ног уходит земля, – говорит заведующий отделом клинической психологии научного центра психического здоровья РАМН Сергей Ениколопов. – Налоговая политика Штатов тогда изменилась: выгоднее было закрывать своё дело и начинать его заново в Калифорнии. Некоторые так и делали. Но многие до последнего момента изо всех сил старались поддерживать прежний образ жизни, покупая дорогие дома, машины, расширяя бассейны... Они осознали масштаб происходящего только тогда, когда кривая увольнений достигла пика и стали закрываться целые предприятия.
Авторы американского исследования объясняли причину подобного парадокса так: люди склонны в своём поведении опираться скорее не на объективные данные, а на субъективную оценку окружающих.
– Так случается и теперь, – говорит Сергей Ениколопов. – Россияне о кризисе узнают из газет. Но при этом зарплату им платят, соседи и знакомые делают дорогие покупки, а значит, и они будут жить как прежде, даже если кто-то со стороны скажет, что это пир во время чумы. Снаряды пока падают рядом, тебя не уволили и не сократили, зарплату выдают, значит всё не так уж и плохо.
Именно так многие люди могут оценивать происходящее. И это, кстати, не говорит о какой-то их недальновидности. Просто человек так устроен – мыслит ситуативно. Пока он не ощущает личного дискомфорта, он даже может рассуждать о благотворном влиянии кризиса. Он верит, что слабые банки умрут, что уволят прежде всего непрофессионалов.
– Это удивительное свойство – даже самый умный человек в тех сферах, где он некомпетентен, рассуждает как обыватель, – говорит эксперт.
Сравнивая нынешний кризис с дефолтом 1998 года, специалисты предполагают, что граждане переживут его легче.
– Важный момент – это элемент ожидаемости, – говорит Зураб Кекелидзе. – На этот раз в отличие от дефолта у людей будет время адаптироваться.
Однако нынешний кризис «долгоиграющий», и он потребует от наших соотечественников качеств «психологических стайеров». Не все на это способны, а значит, многие впоследствии отреагируют на долгое напряжение психосоматическими расстройствами.
Что будет происходить в обществе, когда значительная его часть почувствует на себе дыхание кризиса? По прогнозам психологов, в первое время неизбежен всплеск социальной активности. Ведь когда на страже интересов отдельного человека стоит какая-то корпорация, профсоюз или политическая партия, он чувствует себя более защищённым.
– Это сейчас мы недоумеваем, когда смотрим по западным телевизионным каналам многотысячные толпы демонстрантов. Мы даже спрашиваем себя, что заставило их выйти на улицу, – говорит Сергей Ениколопов. – Но в ситуации обострения кризиса, когда люди будут чувствовать, что развитие событий может стать лично для них угрожающим, мы почти наверняка встретим те или иные коллективные формы протеста.
Впрочем, и эта форма защиты будет существовать недолго. Рецессию не остановишь заклинаниями политиков и демонстрациями. Что будет потом? Кризисный опыт, который прошла Россия в 90-е годы, свидетельствует: за всплеском общественных выступлений наступит эра индивидуального выживания и выживания на уровне семьи. Это одновременно и хорошо, и плохо, считают эксперты. С одной стороны, формируется тип сильной личности, привыкшей рассчитывать только на себя. С другой стороны, это неминуемо связано с возрастанием агрессии в обществе.
Хотим мы или нет, но «установка на выживание» может привести к всплеску агрессии в обществе, хотя и сейчас уровень агрессивности в России выше, чем в среднем в Европе и Америке. В 90-е годы в стране выросло количество убийств и самоубийств. Существенно увеличилось число случаев агрессии в семьях. По результатам исследования, проведённого в России в конце прошлого века, до 90 процентов молодых преуспевающих женщин признавались в том, что бьют своих детей. Психологи знают: многих из тех, кто агрессивно ведёт себя в семье, что называется, «жизнь довела». Психологические срывы, связанные с напряжённой работой, стали обычным делом.
– Могу сказать, что такие срывы участятся, – говорит Сергей Ениколопов. – К примеру, все говорят о массовых увольнениях. Но ведь во многих случаях та работа, которую делал уволенный, никуда не исчезает. Просто теперь её будет делать человек, оставшийся в офисе, – за себя и за того парня. Требования к нему возрастут, а зарплату могут и урезать. Психологического напряжения здесь не избежать.
Нынешний кризис чреват ещё одним видом социальной агрессии, который не встречался даже в суровые 90-е. В отличие от дефолта 1998 года этот кризис обещает быть затяжным. В ситуации длительного неопределённого ожидания возможны всплески ярости, когда, к примеру, увольняемый берёт оружие и идёт крушить офис компании. По признанию специалистов, многих негативных последствий кризиса можно избежать, введя специальные «антикризисные» психологические тренинги.
А как воздействовать на общественное сознание? Это – отдельный вопрос. Известно, например, что положительную информацию человек запоминает хуже. Так уж устроен наш мозг: если мы слышим негативные новости и прогнозы, они прочно укладываются в памяти. А вот «вести о хорошем», чтобы они отложились надолго, приходится время от времени повторять.
– Плохие предсказания заведомо являются более яркими, поэтому сейчас мы и слышим их чаще, – говорит Сергей Ениколопов. – Поэтому во время кризиса надо не забывать постоянно напоминать себе и другим о хорошем. Например, исследования показывают, что в кризисные времена люди способны заново оценить роль семьи. Нередки случаи, когда в трудностях возрождаются уже почти распавшиеся браки. Да и перемены в бизнесе для некоторых тоже оказываются к лучшему.
Однако самой лучшей новостью для всех, без сомнения, станет весть о том, что низшая точка кризиса уже пройдена. А ведь это обязательно произойдёт. Исторический опыт свидетельствует: в посткризисные времена общество быстро идёт на поправку. Вспомним хотя бы начало нынешнего века, когда малейшие улучшения по сравнению с «плохим» 1998 годом воспринимались на ура. Характерной приметой выхода из кризиса может стать и беби-бум, связанный с волной отложенных рождений. Кстати, американцы, прошедшие через Великую депрессию, до сих пор улыбаются и считают лозунгом нации знаменитую фразу «Keep smiling». Наверное, не зря.
Алла АСТАХОВА