по окончании тихого часа она будит маленького Пашу и видит, как
от худенького тельца мальчика стаями ползут в разные стороны серые насекомые. От неожиданности и брезгливости женщина даже вскрикнула. Платяные вши! С таким здесь еще не сталкивались.
Работники СЭС сказали, что едва видимые чудовища жили
во внутренних швах майки ребенка. Это «открытие» положило конец терпению руководства интерната – больше подобного они допускать не намерены. А потому обратились в отдел образования
Фрунзенского района, где живут родители Паши, с просьбой лишить тех родительских прав.
Ярославский Маугли
С тех пор как восьмилетний Паша поступил в интернат, учителям и воспитателям постоянно приходилось бороться с последствиями его отлучек домой: он частенько приносил после выходных вшей, глистов и прочую живность. От мальчика всегда дурно пахло, что вызывало насмешки сверстников. «Фу, уйди, ты воняешь!» – кричали они ему. Он забивался в угол и плакал, а на расспросы воспитателей отвечал: «Со мной никто не хочет дружить».
Но не только запах выделял его из общей массы детей. Поначалу Паша напоминал маленького звереныша. Иногда, когда хотел что-нибудь попросить, скулил, как собачонка, чем приводил воспитателей в шок. Возможно, такие повадки мальчик перенял у собак, которых у него дома три. Родители мало уделяли сыну времени, и большую его часть Паша проводил с домашними питомцами.
В интернате сразу заметили, что мальчик ближе своих сверстников к природе – знает всех птиц, этому его научил отец. Когда выходит на прогулку, первым делом проверяет, на месте ли кормушки – если нет, мастерит новые, достает где-то корм. Общительный и ищущий ласки, он стал всеобщим любимцем, и потому особенно неприятно было отдавать Пашу из чистенькой комнаты интерната домой, в грязь, холод и голод.
– После возвращения из дома Пашу буквально мотало от голода, – рассказывает замдиректора школы Татьяна Борисовна Толстикова. – И прежде чем отправить его учиться, мы давали ему в столовой чай с бутербродом. Судя по тому, с какой жадностью он ест, родители его плохо кормят. Я твердо решила, что мальчика мы у них заберем.
«Уж лучше бы пили!»
Эпопея с родителями длится вот уже полгода. Работники интерната регулярно навещали барак, где живет семья, но там так ничего и не изменилось.
Картина же, надо сказать, не для слабонервных. Все помещение загромождено хламом. Канализация напрочь отсутствует – трубы сгнили, в доме стоит страшное зловоние от туалета. Прорывающийся через кособокие форточки ветер гуляет по всей квартире, жильцы ходят в зимней одежде. Стены и двери ободраны собаками.
Еще когда Паша ходил в детский сад компенсирующего вида для детей с задержкой психического развития, воспитатели не раз пытались заставить мамашу-грязнулю навести порядок в доме и заняться сыном, но это никак не действовало. Родители Паши оправдывались, но образа жизни не меняли и жилище в божеский вид приводить никак не хотели.
– И что самое удивительное, – говорят соседи, – ведь люди-то непьющие. А до нижней точки дошли. Уж лучше б пили, тогда бы по крайней мере было им хоть какое-то оправдание...
На дне
С родителями Паши я встретилась в детском отделении больницы имени Семашко, где он лежал на обследовании.
Встретив эту парочку на улице, их можно принять за обычных бомжей: грязные, лохматые, в старой драной одежде, распространяющие жуткий помойный запах. На их фоне Паша – светловолосый, с остреньким бледным личиком, кажущийся совсем крохотным в явно великом пиджаке со «спонсорского плеча» – выглядит ангелочком. Вид чистенького мальчонки, сидящего на коленях у лохматой грязнули, которая зовется его матерью, ужасает. Но, заметив, как льнет к ней мальчик, как трогательно она его обнимает и как наивно они строят планы на будущее – вот мол, приберемся в квартире, и снова все будет в порядке, – невозможно остаться равнодушным.
Разговор со мной Альбина Михайловна начала с самого главного:
– Вы знаете, как я своего сыночка люблю? Я его в больнице каждый день навещаю. Разве же я его кому-нибудь отдам? Я ведь, как он родился, даже пить перестала.
– Да, – оживленно подхватывает Евгений Александрович, сожитель Альбины Михайловны и отец Паши. – Она раньше могла за раз две бутылки беленькой выпить. И ничего. А теперь мы с ней вообще не пьем. Вот уж 8 лет.
Смотришь на этих людей и диву даешься – как блаженны они в своем непонимании происходящего. Давно потеряв человеческий облик, они сохранили один из главных инстинктов – горячую привязанность к своему детенышу.
Отец Паши состоит на учете в психдиспансере. По всему видно, что и жена неадекватно воспринимает окружающий мир. «Убогие» – так назвала их заведующая детским садом, куда ходил Паша, Вера Петровна Лохматикова. Не по своей воле оказались они на самом дне жизни. Пашу они не обижают, по-своему заботятся о нем. Другое дело, что представления о том, как это делать, у них совершенно иные, чем у обычных родителей.
Как не навредить?
Сейчас ходатайство о лишении родительских прав находится в РОВД Фрунзенского района. Пока решается вопрос, мальчик продолжает учиться в интернате, а выходные проводит в брагинском центре психолого-педагогической и медико-социальной помощи детям. А оттуда ему дорога – в детский дом.
Насколько хороша эта перспектива для ребенка?
– Мне приходилось участвовать в делах о лишении родительских прав, но с такой ситуацией я сталкиваюсь впервые, – говорит заведующая детским садом Вера Петровна. – На мой взгляд, столь радикальная мера по отношению к родителям Паши принесет больше вреда, чем пользы. Было бы замечательно, если бы все-таки нашелся опекун, а Паша продолжал обучаться в интернате. Для детей с его диагнозом это идеальный вариант. Поместить мальчика в детский дом – значит лишить его какой-никакой, но родительской любви.
Есть в этой истории и еще один нюанс. Буквально на днях в интернате объявился вдруг... фиктивный муж Пашиной мамы. Ранее о нем никто и не подозревал – документов Альбина Михайловна при себе не имела (говорила, что «собаки съели»), а официально числилась как мать-одиночка. Сама она этого человека восточной национальности гордо называет «хозяин». Он владелец нескольких торговых точек на ярославских рынках, а Пашины родители уже 10 лет работают у него подсобными рабочими.
Три года назад хозяин вдруг предложил своей работнице выйти за него замуж. На следующий день заехал за ней на машине, отвез в загс, где они расписались, купил новоиспеченной жене шампанского, конфет и дал денег. В результате этого союза хозяин получил российское гражданство, а Паша – надежду на будущее: отчим регулярно перечисляет деньги на Пашину сберегательную книжку.
Так и длилась бы «идиллия». Но недавно хозяин решил развестись, поскольку у него появились гражданская жена и двое детей. При этом он изъявляет желание стать опекуном мальчика. Говорит, что Пашу просто обожает. Но насколько благородны намерения фиктивного отчима (существующие, впрочем, пока лишь на словах), неизвестно.
***
...Маленький Паша кривит губы, чтобы не заплакать, когда заходит речь о разлуке с родителями. И срывающимся голосом лопочет про своего любимого щенка Кузю, про птиц, которые живут у него дома в клетках. «С ними интереснее», – говорит он.
Сколько горьких слез прольется, когда Паша поймет, что все это для него безнадежно потеряно.
P. S. По этическим мотивам имена мальчика и его родителей изменены.
Екатерина АБРАМОВА.