– Станислав Юрьевич, сегодня многие медсанчасти находятся в двойственном положении. С одной стороны, на их работе не может не сказаться тот факт, что создавались эти лечебные заведения под определённые задачи, определяемые ведомственной спецификой. С другой – сегодня они являются муниципальными учреждениями здравоохранения, то есть обязаны оказывать помощь всем, кому это необходимо по медицинским показаниям и кто прикреплён к этой больнице. Насколько существенно пришлось изменить работу медсанчасти ОАО «Автодизель», чтобы она стала соответствовать муниципальному заказу?
– Специальных мер, для того чтобы медсанчасть стала соответствовать статусу муниципального учреждения здравоохранения, предпринимать не пришлось. Дело в том, что в Ярославле немного полностью «закрытых» ведомственных больниц – практически три четверти из их числа оказывали медицинскую помощь населению с момента создания. Нашей медсанчасти это касается в ещё большей степени, поскольку в момент её строительства планировалось увеличение количества работающих на моторном заводе до пятидесяти тысяч человек. Фактически, это масштаб районного центра среднего размера. Как следствие, медсанчасть изначально была готова оказывать помощь большому количеству людей – до сих пор здесь восемь только стационарных отделений общим числом 450 коек плюс серьезная поликлиническая служба. То есть, мы даже более многопрофильны нежели, например, некоторые изначально муниципальные медицинские учреждения. Собственно, и медицинскую помощь мы тоже оказываем по многим направлениям: от терапии и хирургии до гинекологии, урологии и неврологии.
– Ещё лет пятнадцать назад быть «прикреплённым» к какой-либо ведомственной больнице означало получать медицинскую помощь с минимальными затратами времени и нервов. Потом, когда наша медицина стала «частично платной», статус «прикреплённого» стал обеспечивать ещё и относительную дешевизну медицинских услуг. А теперь, когда реформы системы здравоохранения объявлены, но суть их для большинства населения туманна, народ начал готовиться к худшему…
– Да, эта ситуация любопытна. Прежде всего, потому, что минувшие полтора-два года её серьёзно изменили. К примеру: ещё в начале двухтысячных вопрос о доступности медицинских услуг не стоял настолько остро, как сегодня. Возникает вопрос: в связи с чем? Населения в регионе не прибавилось. Трудно предположить, что принципиально увеличилась заболеваемость. Количество как врачей первичного приёма, так и специалистов не только не уменьшилось – оно более или менее поступательными темпами растёт. Ответ скорее всего в том, что наши люди стали чаще обращаться к врачам. И вот тут возникает весьма любопытная коллизия: получается, что у пациентов мировоззрение изменилось быстрее, чем у медиков. Медицина – вообще весьма консервативная сфера человеческой деятельности. Нашу же медицину полтора десятка лет тормозило ещё и крайне бедственное положение докторов и остального медперсонала. В стране с новыми экономическими отношениями медики продолжали жить по принципу: «Если они думают, что они нам платят, мы будем думать, что мы работаем...»
– Руководством страны заявлено, что реформа здравоохранения направлена, в том числе и на улучшение жизненного уровня медиков.
– Было бы неплохо, если бы вслед за их жизненным уровнем менялось и их отношение к людям. А вот это уже куда сложнее, чем найти в нашей, сегодня довольно богатой стране, средства для увеличения зарплат и переоснащения клиник. Понимаете, я сейчас говорю весьма критические (прежде всего – по отношению к самому себе) вещи. Потому что, кому, как не мне, главному врачу этой больницы, и заниматься воспитанием персонала? Просто я тем самым хочу ещё раз проиллюстрировать мысль английского мыслителя Томаса Карлейля о том, что любые реформы, кроме моральных, бесполезны. В медицине это правило действует особенно строго. Реформа здравоохранения не сводится только к изменению финансирования и переоснащению клиник – в этом я глубоко убеждён…
– Наверное, если развивать эту тему, нужно говорить не столько о вашей роли в деле воспитания уже сложившихся медиков, сколько о системе профессиональной подготовки?
– Понимаете, я не ректор медицинской академии. Я должен добиваться максимального человеческого участия каждого сотрудника моего учреждения в судьбе каждого пациента. Нужно осознать, что к человеку нельзя относиться как к источнику наживы и носителю болезни. При этом я, как медик, не могу не знать, что довольно большой (для медицинского ВУЗа) процент студентов уже с третьего-четвёртого курса не собирается идти в нашу профессию. И учится, точнее – сказать, доучивается исключительно в целях получения диплома. Простого решения этой проблемы нет – хотя, например, ещё недавно существовала такая форма подготовки студента, как субординатура. То есть, когда на пятом-шестом курсе будущий доктор работал с пациентами, можно было с довольно высокой степенью вероятности определить, насколько он состоятелен в нашей профессии.
– Любопытная ситуация: стоит заговорить с любым главврачом, как тут же поднимаются вопросы федерального уровня. В итоге, каких-то локальных рычагов для изменения ситуации к лучшему «здесь и теперь» фактически нет?
– Наоборот! Конечно, на местах мы вряд ли примем окончательное решение о том, как в конечном счёте будет финансироваться медицина: по пути США, где финансирование практически всех клиник идёт по линии обязательного и добровольного страхования (правда, американцы могут себе это позволить) или по скандинавской модели, где практически всё финансирование – бюджетное. Здесь мы можем только высказывать свои пожелания. Зато вполне реально решить множество локальных вопросов о том, как обеспечить полноценную загрузку наших многочисленных отделений.
– Например?
– Например, наша больница располагает двумя стационарными отделениями терапии и одним неврологическим отделением. Неврологическое – единственное на весь Дзержинский район, в котором, кстати, проживает почти треть населения города. Естественно, что когда оно переполнено, приходится отправлять больных через весь город в восьмую больницу – край, как вы сами понимаете, не ближний. Естественно, было бы весьма удобно (в первую очередь – для пациентов), чтобы за счёт порою свободных мест в терапевтическом отделении увеличивать возможности лечения неврологических больных. И где здесь, скажите, точка приложения сил для федеральных законодателей?
– Говоря честно, все вопросы законодательного обеспечения медицины на федеральном уровне, наверное, и решить невозможно. Уж слишком страна у нас… многогранная.
– Наверное, именно поэтому сто двадцать второй федеральный закон и разграничивает полномочия субъектов федерации и непосредственно самой федерации.
– Хорошо, пусть вы не только как главный врач медсанчасти, но и как депутат муниципалитета можете эти локальные вопросы решать. Но как с помощью городской законодательной власти найти компромиссы между многочисленными медучреждениями города и, если говорить в общем, всеми бюджетными его организациями?
– Для этого достаточно взглянуть на многие проблемы города более широко. К примеру, казалось бы, не имеющий отношения к нашей службе вопрос: объединение движения шестого и девятого трамваев. С одной стороны, это сугубо транспортная проблематика. С другой: Брагино – район огромный не только в смысле количества проживающего народа, но и просто по своим географическим размерам. И добраться до некоторых медучреждений жителям той же улицы Громова или дальних домов на улице Панина было не проще, чем в центр города. Теперь наши услуги становятся доступнее и, в общем, дешевле, поскольку до любой больницы района можно ехать на одном виде общественного транспорта без пересадки. Или, допустим, Карабулинская развязка. С её появлением можно будет принципиально по иному организовать службу скорой и неотложной помощи. И так можно довольно долго перечислять аспекты работы городского самоуправления, во многом определяющие существование и работу медицинских учреждений. Конечно, это только иллюстрации того, что многие вопросы, казалось бы, вообще не связанные с медициной, имеют к ней довольно прямое отношение. Естественно, что главные задачи, стоящие перед депутатским корпусом медиков, остаются в плоскости основной профессии. Постоянно решаются вопросы приобретения современного оборудования (кстати, сегодня, благодаря этой работе, уходят в прошлое трёхмесячные очереди на плановые обследования), в перспективе – строительство новых корпусов в нескольких медицинских центрах…
– Возвращаясь к медицине, просто невозможно не задать вопрос о специфике вашего стационара. Наверное, МСЧ «Автодизель» – единственное в городе медицинское учреждение, где сосредоточены два урологических и два гинекологических отделения стационара. Этот «монополизм» – фактор, сдерживающий развитие медсанчасти или, наоборот, позволяющий ей двигаться вперёд?
– Скажем так, Ярославль – город не настолько большой, чтобы мы не смогли оказать оперативную помощь любому пациенту, обратившемуся в нашу медсанчасть, из какого бы района города он не был. Плюс подобного положения в том, что мы можем развивать это направление медицины по всему фронту, как научному (в медсанчасти базируются сразу шесть кафедр ЯГМА) так и технологическому. У нас, например, работает самый современный аппарат фирмы «Сименс» по разрушению камней в почках не требующего операции – дистанционной литотрипсии. Кроме того, мы, наверное, единственное в городе учреждение, которое оказывает помощь в области андрологии и мужской урологии. Минусы… Ну, наверное, в том, что многие пациенты воспринимают нашу медсанчасть как единственное место, где оказывается подобная помощь. При этом многие их проблемы решаемы в условиях амбулаторной медицинской помощи. В этом смысле хотелось бы, чтобы в остальных районах города амбулаторный приём вели высококвалифицированные врачи этой специальности.
– Бесплодные пары к вам ещё не обращаются за помощью?
– Нет, пока это прерогатива областной консультации «Брак и Семья». Хотя, в принципе, направление мысли правильное. Тем более, что проблемами бесплодия женщин мы занимаемся всё то время, пока существует гинекологическая служба. Наверное, когда-то, в отдалённой перспективе, мы накопим достаточно информации такого характера и по андрологии. И тогда, наверное, количество этой информации перейдёт в качество услуг нашей медсанчасти и расширению их спектра. Более того, тогда реализация нацпроекта «Здравоохранение» плавно трансформируется в реализацию некоторых направлений нацпроекта «Демография». Однако сегодня как-либо форсировать развитие именно этого направления нашей деятельности мы не планируем. Есть масса насущных задач, о которых мы сегодня упомянули. Главная же сверхзадача по-прежнему в том, чтобы вернуть отношениям «медик-пациент» имевшуюся некогда степень доверительности. И здесь нам, помимо большого объёма работ в собственно медицинской и организационных сферах, придётся серьезно заниматься воспитанием персонала, изменением его подхода к медицине. А что делать? Мы же не можем допустить, чтобы клятва Гиппократа превращалась в пустой звук.
Анатолий КОНОНЕЦ
Гость | 28.03.2011 в 17:30 | ответить0
С 1975 года в Ярославле существовал пешеходный переход у остановочных комплексов «Пельменная», но две недели назад его успешно заварили и теперь все прибывшие на общественном трансорте вынуждены обходить вдоль проезжей части проспекта подвергая опасности свою жизнь. Особенно волнует безопасность пожилых и инвалидов, коих здесь немало.Бездумное решение ДГХ, местной администрации и органов ГИБДД.Разумнее было организовать дополнительный светофор с кнопкой, как это сделано на проспекте Толбухина или хотябы после организации пешеходных тротуаров по которым можно было бы безопасно пройти до следующего перехода.Никто не хочет думать о людях, легче заварить и проблема решена!!!