До сих пор никто не знает, откуда появляется это страшное заболевание - рак. Но у людей свои версии.
- Истоки любой болезни надо искать в детстве, - со знанием дела говорит Надежда Федорова.
Родилась Надежда Федорова в голодные послевоенные годы. Девочка оказалась слабенькой: никакого иммунитета. Ну а дальше полуголодное нищенское существование. Отец умер, когда ей исполнилось четыре года, и матери одной пришлось воспитывать троих детей.
Таким было детство. А юность подарила первые хронические болячки. Сначала гайморит. Продолбили носовые пазухи, удалили очаг. Но, увы, поздно, и в итоге получили еще более страшное осложнение - воспаление паутинной оболочки спинного и головного мозга. С тех пор Надежда получила инвалидность и в дополнение постоянные головные боли.
"Меня пытались сплавить..."
Весть о злокачественной опухоли пришла в июле 2001 года. К тому времени Надежда успела приобрести астму, потерять из-за своих болячек мужа и благоустроенную квартиру, вырастить дочь, которая подарила ей замечательного внука. Несмотря ни на что, она умудрялась не падать духом, брала призы на соревнованиях по стрельбе, пыталась работать. Трудилась и бухгалтером, и портнихой, и сотрудником пункта проката. Но каждая работа длилась не более года. Одних ВТЭК Надежда прошла семнадцать.
- Диагноз "рак" стал для меня приговором. Жизнь как будто оборвалась, а ведь мне тогда было всего 46 лет, - рассказывает Надежда.
Первая операция была успешно проведена в медсанчасти шинного завода. Затем - два курса антибиотиков. Но боль не утихала. Привыкшая к страданиям женщина стоически держалась и продолжала принимать назначенные лечащим врачом гормональные препараты.
Кости нестерпимо болели, появились прострелы во всем теле. Не желая сдаваться, Надежда через "не могу" продолжала делать гимнастику. Однажды рука хрустнула и повисла. Требовалась хорошая консультация.
Онкологи советовали пройти обследования у невропатологов, ревматологов, уверяя, что это отнюдь не онкологические проявления. Только посылали к специалистам они все больше устно, без направления. А без него, как известно, попасть на прием к специалистам в наше время и здоровому человеку крайне трудно. Но Надежда отступать не собиралась. Сначала лечили невропатологи. Делали все, что могли, а улучшение не наступало. Консультации в центре ревматологии тоже ничего не дали. Но курс лечения, назначенный ревматологом, пришлось все же пройти. Надежда очень хотела жить, верила врачам. Ревматолог лечил свою пациентку с помощью лекарств, от которых у больной прогрессировала астма. Ставили горчичники и компрессы, а в плечевой сустав вводили гормоны. Одним словом, делали все возможное, чтобы этими методами помочь еще совсем молодой женщине, ведь онколог свое заболевание исключил.
Но боли не уменьшились. Наоборот, через полгода они достигли такой силы, что одеться самостоятельно она уже просто не могла.
- Я тогда гору литературы перелопатила и по характеру боли поняла: дело в онкологии. Просила у своего лечащего врача провести обследование, химиотерапию назначить. Но те, кто должен был лечить, пытались сплавить меня любым образом. Пришлось платно сделать магнитно-ядерный резонанс, сдать кровь на гормоны. Бесплатно лишь направили на сцинтиграфию. Очаг она показала, но метастазы не обнаружила. Правда, потом оказалось, что аппарат был неисправен и метастазы на самом деле есть. Так что обследоваться в Ярославле простым людям сложно.
Случайная встреча
Помощь пришла случайно, причем с экрана телевизора. В прямом эфире выступал профессор неврологии Николай Николаевич Спирин. Он и пригласил позвонившую в студию Надежду к нему на консультацию. На приеме доктор, услышав историю больной, посоветовал пройти обследование под его наблюдением.
- Вот уж там меня буквально вывернули наизнанку, - с чувством благодарности вспоминает Надежда Федорова. - Профессор Спирин сказал мне правду о моем заболевании: появились метастазы.
У другого бы человека от такой правды руки опустились, а Надежда, наоборот, силы на борьбу с заболеванием обрела. Хорошо, близкий человек в беде не бросит, да и дочь всегда поддержит. Теперь ясно стало, от чего лечить.
В онкодиспансере констатировали, что первая стадия рака переросла в четвертую, составили план лечения: операция, химиотерапия, гормональная терапия. Но реализовывать план пришлось самостоятельно. Если денег нет, то на бесплатную операцию нужно в очередь вставать. А если время не терпит? Плати.
Надежде помогли добрые люди. Дочь, медик по образованию, смогла договориться об экстренной операции в одной из больниц. А вот химиотерапию нужно было проводить в медсанчасти шинного завода. Тут и начались проблемы. Заведующий онкологическим отделением был недоволен. Ведь пациентка, несмотря на его заверения об отсутствии онкопатологии, все же прошла обследования, подтвердила наличие метастазов и сумела прооперироваться. Получилось, что его работу выполнил невропатолог, не взяв при этом ни копейки с больной женщины. Онколог же продолжал утверждать: диагноз невропатолога для нас не указ, никаких метастазов у вас нет, и химиотерапия проводится в целях профилактики.
Не лечим, а калечим
О химиотерапии Надежда рассказывает с содроганием. Но с ужасом вспоминает она не столько муки от лекарств, которые при введении в вены убивают в них все живое и человека выворачивает наизнанку, сколько непрофессионализм наших медиков.
При первой процедуре ядовитую смесь медсестра ввела вместо вены в артерию. Пациентка пыталась обратить внимание медсестры на жгучую боль, которая не должна сопровождать этот укол. Но девушка в белом халате продолжала делать свое дело, не реагируя на больную. Содержимое второго шприца закачивалось под крик пациентки.
Рука мгновенно раздулась, и Надежда только-только успела стащить с пальца кольцо. Вот тут сестра рванула за доктором. Врач прилетел мгновенно, констатировал ошибку и попытался назначить необходимые препараты.
Две недели боли и кожа с руки сходит чулком. А когда пришло время колоть очередной укол, оплошавшая медсестра с чувством попранного достоинства отказалась проводить процедуру. Во всей больнице не нашлось человека, способного ее заменить. На помощь опять пришли близкие - процедуру провела медсестра другой больницы по разрешению лечащего врача...
Мир не без добрых людей
Но лечение требовало продолжения. Николай Николаевич Спирин посоветовал срочно пройти процедуры гипертермии в Новосибирске. Гипертермия - это погружения человека в кипяток. Температура тела больного достигает при этом порядка 44 градусов, и раковые клетки погибают. Такую процедуру выдержать непросто (сразу после нее пациенты оказываются в реанимации), но непросто и попасть на нее.
Для Надежды Федоровой необходимые для лечения 95 тысяч оказались просто неподъемной суммой. Но мир не без добрых людей. И близкие друзья, и дальние знакомые понесли кто 200 рублей, кто 2 тысячи.
- Вы обязательно назовите этих людей. Некоторые и сами лишних денег не имеют, а нам помогли, - говорит Надежда. - Это семьи Взацких, Баскаковых, Меньковых и многих других.
Но денег не хватало. И женщина, только что перенесшая химиотерапию, пошла просить помощь в администрацию области, в Думу, в мэрию. Огромную поддержку оказали депутаты областной Думы Владимир Молодкин и Вячеслав Блатов. Помогли и руководители предприятий "Транспортные технологии", "Элакс", "Бигам", "Балканская звезда".
Вам с метастазами или без?
Поездка в Новосибирск состоялась. Развитие метастазов остановилось, но требовалось еще одно обследование. Тут вновь повторилось хождение по мукам. При появлении Надежды лечащего врача начинало тихо трясти. Женщина просила обследование и обращала внимание на тромбоз в области шеи. Не прикасаясь к больной, он махал руками и пытался объяснить, что тромбоз - это не в его ведении. Женщина вышла из кабинета с рекомендацией на рентген и советом приобрести шприцы-ампулы. Доктор, выписывая эту бумажку, напутствовал: "Строчите это лекарство, как из пулемета, передозировки не будет".
- Прозвучало как издевательство, - вздыхает Надежда. - Оказалось, что один укол стоит 260 рублей. Это сколько же надо денег инвалиду, чтобы строчить такое лекарство, как из пулемета?
Рентген оказался "как нельзя лучше". На его основании врач уверил дотошную пациентку, что вся проблема кроется в тромбозе, а новых метастазов не существует. Но снимки были такого сомнительного качества, что женщина решила их повторить. Случилось худшее - обнаружился рак щитовидной железы. Требовалось удаление опухоли.
- Я тогда думала прийти в поликлинику и предложить врачу на выбор: вам какие снимки больше нравятся - с метастазами или без? - грустно шутит Надежда. - Но что время попусту тратить. Нужно было искать такого хирурга, который не побоится взять меня на операцию. Ведь тромб мог оторваться в любой момент, а это значит смерть.
По рекомендации департамента здравоохранеия и главного врача онкодиспансера я попала к Александру Александровичу Боброву. Это изумительный врач и просто замечательный человек. 30 октября он успешно провел операцию и направил меня на дальнейшее лечение в Обнинск.
Надежду Николаевну ожидают новые нелегкие испытания. Но как она сама о себе говорит: задыхаясь - хотела дышать, ослепнув - училась видеть, погибая - хочу жить. Такому мужеству можно только поражаться.
Хочется верить, что лечение пройдет успешно и отважная женщина сумеет одержать победу над болезнью. И пусть на ее пути будет побольше таких изумительных специалистов, как Николай Николаевич Спирин и Александр Александрович Бобров.
- О других говорить просто не хочется, - вздыхает Надежда. - Бог им судья.
Елена КОЛЕСНИКОВА.