И опять посыпятся на вашу голову справедливые упрёки и нарекания за гавань со стороны судопромышленников и грузовладельцев, что зимовка в ней невозможна, что баржи осенью или в Ярославле оставляй или в Шексну уводи. Что Рыбинск вконец утрачивает значение удобного и выгодного зимовочного пункта, потому что невозможно же, в самом деле, оставлять грузы в Рыбинске при этих условиях на зиму среди Волги и подвергать их огромному риску.
Урожай ныне прекрасный, но хлеб вызрел нерано, уборкой замедлился. Поэтому осенний караван нужно ожидать большой, но запоздалый. Из дальних мест Камы и Белой караваны прибудут к Рыбинску, пожалуй, чуть ли не к заморозкам. Не успели прийти, ставь, глядишь, на зимовку. А потому позволительно спросить, — обращаюсь я к гласному, — как Рыбинск смотрит на это дело и куда будет размещать караваны?
На мой вопрос гласный только рукой махнул.
— И не спрашивайте, — молвил он, — обнадёживать вас не стану. Похвастаться, право, нечем. В каком положении, в каком положении, — как бы собираясь с мыслями, повторял он, — да всё в самом зачаточном. Возбудили вопрос, поговорили, вот и всё. Даже инженера не приглашали для изысканий.
Что греха таить, наших гласных этот вопрос не очень-то и волнует. Да, кажется, за немногими исключениями некому у нас особенно ратовать за интересы настоящей усовершенствованной гавани.
Не умеем мы ещё извлекать прибыли из дарованных нам судьбою благ. Потребность в коренном переустройстве гавани, как вы сами знаете, ощущается давно. Это признано всеми. Но первый шаг к практическому осуществлению этой мысли сделан только в апреле, когда один гласный подал об этом в Думу дельное заявление. Переустройство гавани обойдётся в 300 — 400 тысяч, для города это расход значительный, особенно теперь, при огромных затратах на водопровод.
Потому предложено было привлечь к делу правление Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги. Вы знаете, что дорога в этом также немало заинтересована. У неё нет достаточных помещений для склада при нагрузке хлебов из баржей в вагоны. Имеющиеся же пакгаузы и платформы так тесны и неудобны, что положительно не соответствуют действительной потребности. Вы помните, прошлую осень хлеб в ожидании отправки лежал под открытым небом, ничем не защищённый, — всё более оживляясь, гласный продолжал.
В апрельском заявлении план составлен весьма удачный. Предполагается отдать железной дороге пустующее и почти даром пропадающее место с тем, чтобы за это привлечь дорогу к участию в расходах по переустройству гавани.
От такой постановки дела, очевидно, выиграют все. И грузоотправители, и город, и железная дорога. Если выгрузка теперь доходит до 10 копеек с четверти* — тогда она будет стоить не дороже 3 — 5 копеек — это прямой расчёт для грузоотправителя. Город соберёт обильную мзду из 1/8 копейки попудного сбора за гавань.
Железная дорога, обладая большей провозоспособностью, оттянет грузы от Мариинской системы. Теперь же и после переустройства этой системы ощущается недостаток в перевозочных средствах, и фрахт вместо предполагавшихся
8–9 копеек с пуда доходит до 11. Увеличить же отправку по железной дороге трудно за неимением места для постановки к платформе барж для разгрузки. Если осуществится предложенный план, этого недостатка не будет.
— А что же железная дорога на это? — спрашиваю я.
— С апреля прошло четыре месяца, она не ответила.
— А как думаете, ответит и что?
— Трудно сказать, хотя, казалось бы, она только выиграла бы от осуществления плана.
— Так неужели так всё до бесконечности и будет Дума ждать ответа, если за этими месяцами ожидания пройдут ещё четыре и т. д.?
— Ну, нет, конечно, следовало бы обратиться за содействием и к Министерству путей сообщения, и к биржевому комитету. Можно бы изыскать и другие пути. Беда только в том, что многие гласные сами с недоверием относятся к этому начинанию и полагают, что если мы затратим большие деньги на гавань, то проценты за них едва ли покроются доходами.
Они не считаются с тем, как много Рыбинск теряет от такого положения вещей. Вот вы сказали, что гружёные баржи или в Ярославле оставляй или в Шексну уводи. К сожалению, это горькая истина. Это не пустая фраза, над ней стоит серьёзно призадуматься.
С устройством гавани в Которосли Ярославль и с проведением северных железных дорог Череповец явятся серьёзными для нас конкурентами. И даже Череповец, пожалуй, опаснее Ярославля. По расстоянию пути, по предполагаемому направлению и числу вёрст тариф от Череповца до Петербурга будет стоить 9–10 копеек, из Рыбинска он стоит 13 копеек с пуда.
Разница же в водной поставке между Рыбинском и Череповцом небольшая. А потому, возможно, что Череповец как перегрузочный пункт будет конкурировать с Рыбинском. Тут не помогут ни наше самомнение о неуязвимости Рыбинска, ни наша уверенность, что город наш по своему счастливому географическому положению будет стоять твёрдо и не уронит своего достоинства.
Гласный вдруг неожиданно смолк и глубоко задумался.
— Рыбинск не уронит своего достоинства, — с грустью подумал и я, — если не уроним его мы! Но от нашей апатии и равнодушия к общественным делам чего доброго можно ожидать?
Рубрику ведёт кандидат исторических наук Руслан СМИРНОВ. Номера «Северного края» предоставлены ГАЯО