а для самых мелких деталей имеются у него и долото, и трехмиллиметровые стамески.
Если рука набита, а глаз у человека снайперский, то и кухонный нож годится. Само собой еще при одном пустяковом условии - если Господь обронил в душу искру таланта. Последнее, судя по всему, и приключилось некогда с деревенским мальчишкой из юхот-ской глубинки. С малых лет без всякой цели лепил он фигурки из речного ила, ученическим перышком-"крестовиком" вытачивал их из мелков, какими в классе на доске пишут.
Помнит, долго не мог справиться с летящим голубем: крылья у него все время обламывались. Снова и снова точил перо о кирпичный торец школы, до тех пор, пока голубок не вспорхнул...
Первым критиком ваятеля Гурова была, как он сам сказал, "лучшая в мире учительница" Александра Николаевна Успенская. Увидев его с ювелирным изяществом выточенные поделки, она подбодрила своего питомца. Одной ее простенькой фразы - "Хорошо, Юра, очень хорошо" - хватило ему на всю оставшуюся жизнь.
Позже приезжал в Большое ярославский скульптор Николай Кирсанов - бюст Некрасова его работы стоит в Карабихе. Напутствовал: побольше, мол, лепи, парень, из глины. Но с глиной ничего не вышло. Законченные вещи ведь еще и обжигать где-то надо. А главное, потому не получилось, что не по руке ему оказался материал, не позволял изображать натуру так, как того хотел автор.
Пробовал он в деле и гипс. Взялся однажды к Дню Победы триптих изготовить для Дома культуры. Выпросил у хирургов мешочек с гипсовым порошком. Но до Девятого мая успел только "Солдата в атаке" закончить. На том его начинание и прервалось - как жизнь показала, навсегда.
Другое дело - дерево: отец его лесником был. Да каким! Если видел в своих угодьях хоть одно-единственное кем-то самовольно срубленное дерево, во что бы то ни стало по следам находил злоумышленника. Привил и сыну такое отношение к лесу. В телеге на старой верной коняге Партизане не раз лесник Гуров возил с собой сына в лес, то на покос, то подсобить на посадках, а то и так, воздухом подышать.
Про Гурова-старшего говорили: "Сапожник и впрямь без сапог" - долго не соглашался сменить сруб на усадьбе в Большом Селе. Жалел лес "для личных целей". Когда все же взялся за стройку, то сэкономил на бревнах от старого сруба - пустил их на новый хозяйственный двор. Дереву отец во всем доверял. Про обеденную деревянную ложку говаривал: "Она лучше, с ней меньше обжигаешься".
Так что не исключено, что когда Юрий Сергеевич берет в руки свой чудо-нож, тут еще и гены срабатывают. О свойствах осины, липы, березы все назубок знает - по жизни, а не из книг, не по учебнику. Осина мягкая, фактура у нее уникальная, крапчатая. Липа тоже податливая, особенно хороша, если много мелких художественных деталей. При всем ее коварстве, когда под ножом она вдруг крошится, словно пробка.
Береза самая трудоемкая, зато самая красивая, по словам Гурова, "солнце излучает". Солнечный луч для него еще и нечто вроде контрольного инструмента. Любит посмотреть готовое в контровом свете, когда контур на самой границе света и тени виден четко, как карандашный штрих.
Сам Гуров человек исполнительный, обязательный. Сродни этому и его стиль. Превыше всего ставит мастер ту образность, что идет от антики, от соразмерно-
сти форм, чистоты линии. Академическая, чуть холодноватая красота, через поиски которой он не раз в жизненной суете устанавливал лад в собственной душе, никогда под его резцом не мешала правде жизни.
Ему удаются не только шикарные махровые розы или складки платья прекрасной дамы, склонившейся в реверансе, но и пара летящих лебедушек. Он, кстати, вовсе их не придумал. Лет десять назад впервые видел огромную стаю на пруду под Вареговом. С тех пор они по весне частенько туда транзитом залетают.
О замыслах, пока не осуществленных, заговорил Юрий Сергеевич без всякой просьбы. Давно кругами ходит вокруг васнецовских "Трех богатырей": какая там у витязей могучая стать, какой богатырской силой налиты мышцы коней, какие хитрые задачки задает резчику сам "сложносочиненный" рельеф сбруи.
Упреков в "подражании великим" наш собеседник, судя по всему, ничуть не опасается - с той поры, как по молодости лет рискнул посостязаться с самим Микел-анджело. Сделал как бы под его строгим надзором собственного "Борющегося раба".
Такие штудии считает своей домашней академией. Само собой, что наряду с непревзойденным реалистом всех времен и народов матушкой-природой. В обозримом будущем собирается (в дополнение к тому, что представлено в его коллекции в большесельском Шереметев-центре) спустить со стапелей свою летящую по волнам бригантину под парусами, полными ветра.
На прощание деликатно поделился Юрий Сергеевич сомнением: дескать, не упустили ли мы в разговоре чего-то главного? По мне, так нисколько не упустили. Хотя лишь вскользь коснулись, например, вопроса о том, что ему как руководителю службы занятости во всех отношениях сподручно было бы учить подростков ремеслу резчика. Почему бы и не заняться, только где взять время на это, если и так на основную работу суток директору не хватает и резьбой он балует себя урывками по вечерам, а то и ночью, когда азарт раскочегарится.
Все так. И тему возрождения народных ремесел, еще лет семь - десять назад такую горячую, мы в подробностях тоже не обсуждали. Но я видел, каким орлиным глазом начал Гуров просматривать чудом сохранившийся в запасниках "Северного края" и привезенный мной текст - составленную специалистом управления культуры Большесельской администрации Алевтиной Шаньгиной обзорную записку о ремеслах и народных промыслах исконно плотницкого, льняного и кузнечного Юхотского края.
Тогда, в середине 90-х годов, область с размахом разработанную программу их возрождения на кризисном перепутье просто не потянула. Дело прошлое, возвращаться к этой теме мы тоже не стали. Кому, как не Гурову, поименно знать всех последних могикан из местных плотников, столяров, бондарей, плетельщиков из лозы. И Юрий Сергеевич не преминул дать понять, что знает всех их наперечет, тем более что осталось таковых - раз-два и обчелся.
В порядке краткого комментария вспомнил, что "кустарь" и "кунсткамера" - слова однокоренные, от немецкого "кюнст", что значит искусство. Полистав обзор, немедленно попросил сотрудников снять для него ксерокопию. Аккуратно убрал ее в ящик рабочего стола. Разве с ненужными бумагами так бережно обращаются?
На снимках: Юрий ГУРОВ со своими работами (резьба по дереву).
Фото Олега КОРОТКОВА.
Юлиан НАДЕЖДИН.