– Сейчас основная ваша работа – многочисленные сериалы. Вы как-то сказали, что они спасают актера от профнепригодности. Или наоборот, в таких картинах профессионализм скорее теряешь, получая взамен «рекламу лица»?
– Вы считаете, что в сериалах люди теряют профессионализм?! Наоборот. У нас ведь их практически не было, и мы только учимся этой технологии кино. Кто осваивает этот вид профессии, тот растет, а кто думает, что здесь все можно делать «левой рукой – левой ногой», тот во многом просчитывается. Я просто надеюсь, что этот и следующий блоки «Марша Турецкого» будут более крепкими с профессиональной стороны.
– Да, сегодня актерам часто приходится сниматься в том, что предлагают, а не в том, в чем хотелось бы.
– Тогда скажите ответ на наше вечное: «Что делать?» «Кина»-то большого нет! А актер должен «стоять у станка». Если балетного артиста оторвать от его станка и сказать: «Зачем репетировать? Ты все равно не будешь танцевать «Жизель», – вот у него пузо-то и вырастет. Хоть за какой-то «станок» надо цепляться. Не знаю, к радости или к сожалению, но такова ситуация на сегодняшний день.
– Всем уже известно, что наше кино стало неким «междусобойчиком». Я знаю, вас это раздражает. А что еще вы не любите в своей профессии?
– Не люблю? Я скажу. Есть ошибки профессиональные и человеческие. Я не люблю человеческую недобросовестность. А за последнее время с ней сталкиваешься гораздо чаще. Я не люблю, когда человек приходит на съемки нетрезвым или не вовремя. Ты же не художник: взял, уехал один в деревню, подумал, что-то создал. У нас коллективная работа.
На самом деле в нашей профессии (я имею в виду не только актерскую, но и любую творческую работу) капитализм существовал всегда. Хорошая конкуренция была и остается. Понимаете, нельзя по блату постоянно держаться на плаву. По блату можно сыграть одну-другую роль, кого-то «прикрыть», но долго это не может продолжаться. Ты должен быть если не самым лучшим, то во всяком случае отличаться от других, иметь свое артистическое лицо, свой характер. Я-то конкуренции не боюсь, остаюсь в своей нише. Конечно, и за нее постоянно приходится бороться, охранять и защищать ее своей работой, так что никогда не могу расслабиться.
А на профессию обижаться грех. Иногда сидим в гримерной с Володей Кореневым, сил нет, а мы глядим в глаза друг другу и говорим: «Ну, ты же мечтал о театре? – Мечтал. – Мечтал стать артистом? – Мечтал. – Вот и бери ноги в руки и занимайся делом». А когда выходишь на сцену – все забывается.
– Борис Георгиевич, каждый ваш герой – от кормчего Ивана Рябова до «отрицательного» с виду коммерсанта из фильма «А спать с чужой женой хорошо?!» – обладают сильной натурой, широкой русской душой. Это потому, что вы родом из казачьей станицы на Кубани?
– Была замечательная картина Вити Турова «Я родом из детства». Все мы родом из детства. И то, что в нас посажено, все семечки и корешки, они прорастают не сразу. Многое проявляется в молодости и зрелости, другое – совсем неожиданное – к преклонным годам… А детство, чем дальше по времени оно убегает от нас, тем с большей любовью его вспоминаешь...
– Несмотря на госпремию, около ста сыгранных ролей в кинофильмах, недавний большой театральный успех в спектакле «Мещанин-дворянин», вам так и не дали звания «народный артист». Не обидно?
– Я вообще на эти звания и почести не обращаю внимания. «Заслуженный» – «народный» дает начальство. Они не торопятся – и мне не нужно. Да и столько канцелярских бумажек надо исписать, что для меня это «страшнее атомной войны». Я вот уже год в ГИТИСе преподаю и до сих пор не могу оформиться. Я очень неорганизованный человек.
– Ваша жена Алла Панова тоже актриса. Двум эмоциональным натурам, да еще при не самых высоких зарплатах, трудно жить под одной крышей?
– Конечно, трудно. Хотя сейчас она, слава богу, отошла от актерских дел и стала в «Новой опере» заместителем директора. Я считаю, что она поступила абсолютно правильно. Сценический век женщины-актрисы гораздо короче, чем у мужчины, да и со временем нагрузки на горло становятся болезненнее. Ей удалось пересилить себя, и она прекрасно занимается новой профессией.
– Ваши дети мечтают о сцене?
– У старшей, Полины, действительно были такие мечты. Но сейчас и Полина, и Антон учатся в «нормальных» вузах. Полина заканчивает первый курс медицинского, Антон занимается компьютерным программированием.
– Последний вопрос: как вы справляетесь с ситуациями, которые, на первый взгляд, кажутся безвыходными?
– Я их переживаю. А недавно придумал новый способ успокоения – у меня появилась новая, очень мощная спортивная машина. Казалось бы, надо безумствовать, а я стал намного осторожнее ездить, потому что чувствую мощь, которой могу управлять. Я стал спокойнее на улице, могу пропустить кого-то вперед. Понимаете, человек из последних сил жмет на своего «Жигуленка» и обгоняет тебя, а я знаю, что дотронусь до педали – и улечу неведомо куда. Вот от внутреннего состояния мощности и надежности ощущаешь себя свободнее.
«Все каналы ТВ».
