Вячеслав Шалевич работает в Академическом театре имени Вахтангова с 1958 года, куда пришел, окончив театральное училище имени Щукина. Тогда же он начал сниматься в кино, его дебютом стала роль Швабрина в экранизации пушкинской повести «Капитанская дочка». Актер интересно показал себя в таких разноплановых фильмах, как кинодрама о спортсменах «Хоккеисты», в мелодраме Татьяны Лиозновой «Три тополя на Плющихе», в детективе по одноименной повести братьев Вайнеров «Лекарство против страха». Одна из последних работ Вячеслава Шалевича – в фильме Юрия Кары «Мастер и Маргарита», снятом по роману Михаила Булгакова еще в 1993 году, но до сих пор не вышедшем на экран. В настоящее время В. А. Шалевич является художественным руководителем Московского драматического театра имени Рубена Симонова. Сегодня Вячеслав Анатольевич – наш собеседник.
– Как заметил классик, гений и злодейство – две вещи несовместные. А насколько совместимы большие деньги и настоящий талант?
– Очень жизненный вопрос, если не сказать житейский. Можно удариться в философию, но я отвечу правду. В последнее время я только за деньгами и рвусь. И если вы меня спросите, почему я снимаюсь в кино и телесериалах, то ответ будет банальным – там больше платят. Значительно больше, чем в театре. У меня большая семья, и я не стыжусь того, что должен зарабатывать деньги. Если меня приглашают в какую-то передачу на телевидении, то я сразу спрашиваю, сколько мне заплатят. А если на моем материале будет создаваться чья-то авторская передача и меня приглашают просто в качестве бесплатной говорящей декорации, то я сразу отказываюсь. Шефские дела и тимуровские мероприятия остались в прошлом.
– Вы работаете в Вахтанговском театре без малого полвека. Что для вас вкладывается в понятие вахтангов-ские традиции?
– Об этом говорят очень много, но еще больше выдумывают. Я бы определил эту театральную сущность одним словом – «нескучное». Обсуждать же прочие версии и интересничать на этот счет – не по мне.
– Когда говорят об актерской профессии, в основном обсуждают ее плюсы. Каковы, на ваш взгляд, минусы этой профессии?
– Главная беда, которая может случиться с актером как с профессионалом, это творческая невостребованность. Зачастую она приводит к тому, что человек погибает дважды – и как артист, и как личность. Увы, я знаю немало сгоревших до срока талантливых людей. Мое личное и профессиональное счастье заключается в том, что я до сих пор востребован – играю в одном театре, руковожу другим, снимаюсь в кино.
– Есть в вашей жизни люди, чье мнение для вас столь авторитетно, что вы можете отказаться от соб-ственного?
– За долгую жизнь, безусловно, были встречи с людьми, которые оставляют в тебе ощущение некоего обретения. Для меня в первую очередь таким человеком был Рубен Симонов... Что касается повседневной жизни, то я иногда с огромным удовольствием отказываюсь от собственного мнения, если оппонент меня все-таки убедит в обратном. Но дер-жаться буду до последнего...
– А таких оппонентов много находится?
– Вы шутите? Я руковожу целым театром, и каждый из огромного коллектива был бы счастлив меня переубедить для собственного блага. Но для пользы общего дела приходится настаивать на своем.
– Вы много гастролируете. Приходилось ли вам наблюдать успешные провинциальные театры?
– Раньше, когда было живо бюро пропаганды советского киноискусства, я действительно объездил весь Союз и, если выпадала возможность, с удовольствием знакомился с местными театрами. Сейчас, увы, многие из них развалились, да что там – они просто не существуют, хотя номинально продолжают называться театрами и как бы остаются на плаву. В этом печальном контексте прошлого я могу вспомнить блистательный ульяновский театр, ярославский театр, уж извините, каковым он был при Фирсе Шишигине, волгоградский... Эти театры живы и сейчас, но в своем сегодняшнем состоянии они меня уже не интересуют. Провинциальные разваливаются по многим причинам – в силу финансовых проблем, из-за потери зрительского внимания, конфликт с властями может послужить той самой последней каплей... Хотя я знаю много великолепных артистов, которые приехали в столицу из провинции и сделали себе имя. Есть и отдельные спектакли, родившиеся в глубинке, которые дадут сто очков вперед иному столичному театру. Хотя сейчас в Москве столько театров...
– Сколько, если не секрет?
– Если я вам назову цифру, вы просто не поверите. 321 ровным счетом. И уж чтобы поставить точку в вопросе о провинциальных театрах, выскажу свое мнение – сейчас нет факела, на который стоило бы ориентироваться или который обращал бы на себя внимание.
– Для театра из глубинки приехать на гастроли в Москву – это событие. Как театральная столица принимает подобных гостей и ходите ли вы сами на приезжих провинциалов?
– Очень часто хожу. Что касается приема, то, как бы это выразиться... Вот, подобрал слово: Москва принимает театры из провинции с усердием.
– Чем вызвано это усердие?
– Исключительно любовью к тому, чем мы все занимаемся. Иногда отбиваешь ладони, аплодируя на спектакле, и движет тобой элементарное желание отблагодарить. Я говорю в данном случае не как профессионал, а как зритель. Вы напрасно иронизируете, Москва очень гостеприимна.
– Телевидение делает артиста популярным. Можно ли считать, что подобная популярность идентична мастерству?
– Однажды в каком-то глянцевом журнале я вычитал следующую фразу: если в течение месяца ежедневно показывать с экрана телевизора задницу с родинкой, то она станет необыкновенно популярна. Вопрос в другом: чего стоит подобная популярность? Люди, далекие от этой сферы жизни, даже представить себе не могут, как сейчас создается телепопулярность. Главный человек в кино, например, уже давно не режиссер, а продюсер, то есть человек, который платит за это кино. Режиссер хочет снять одного актера, а продюсер ему возражает: нет, у него рейтинг не тот. Я долго мучился проб-лемой, почему у нас снимается одна и та же обойма актеров, пока сам не окунулся в эту среду. Но иногда телепопулярность работает и против артиста. К примеру, прекрасного актера Нилова я уже не могу представить ни в какой другой роли, кроме мента. Великолепный Ильин от бесконечности съемок в сериале про Турецкого стал повторяться. Это очень обидно...
– Как вы сами для себя определяете свою успешность в выбранной профессии?
– Для меня здесь только один критерий – получаю я удовольствие от того, чем занимаюсь, или нет. Я никогда не рвусь за премиями и званиями, не завидую, когда их получают другие. Главное – это удовольствие от самого процесса творчества. Хотя когда это ощущение подкрепляется премией и званием, не спорю, тоже приятно.
Лариса ДРАЧ.