ЗЛАЯ УСМЕШКА СУДЬБЫ
Редакцию тогда переселили на Советскую площадь в здание бывших присутственных мест. В то время газета могла быть только рупором пролетарской власти и ничем иным. Как «властный субъект», «Известия» имели всё: телефоны (10-50, ночной 30), гордое официальное название «Газета города Ярославля и Ярославской губернии» и идейно подкованную редколлегию (всё решает коллектив) – товарищей Барова, Бялковского и Никифоровского.
Но как власть ни наводила порядок, какие лозунги ни выдвигала, а победить вековое разгильдяйство ярославцев был не властен даже товарищ Троцкий (его весьма умело написанные воззвания часто печатались в ярославской газете).
«Ввиду того, что караулом затеряны списки при ярославском продовольственном магазине, таковые считаются недействительными, а действительными считать за подписью смотрителя магазина и губпродкомиссара от 15 мая...» – предупреждала газета.
Надо себе представить, как матерились ярославцы, прочитав такое, как ревели бабы! Голод завладел губернией, и списки продмага были документом о жизни и смерти...
«Ввиду установления кризисного положения в Рыбинске, Рыбинский продовольственный комитет временно разрешил рабочим и крестьянам и пролетарской бедноте ввоз в город до 1,5 пуда продуктов. На каждого проезжающего нужно удостоверение, выданное местными советами. Разрешения советов выдаются только по удостоверениям от организаций и союзов», – сообщалось в следующем номере. Как в это время жили (или умирали?) не состоявшие в рабочих союзах, лучше, наверное, и не представлять. Потому что: «Выдача разрешений на въезд и выезд из города, – сообщают «Известия...», – производится со 2 мая на Екатеринин-ской улице в доме бывшей Гу-бернской Земской управы».
Однако голод – дело народное, а власти в первую голову надо заботиться об укреплении реноме. И вот уже 16 мая выходит «Декрет о взяточничестве» – смотрите, ужо, всех прищучим!
Однако народ к «железной руке» ещё не привык, ещё балуется по-дореволюционному. Вот заметка «Самозваная организация» – какие-то товарищи со странностями придумали «Всероссийский союз трудящихся компании «Зингер». Вот «Спрятанные в дровах и попорченные свиньёй деньги» царские или «керенки», надо полагать...
Пока ещё печатаются объявления о том, что дают уроки то «француженка с дипломом», то «свободный художник Ел. Ф. Шевченко». И тщетно возмущается член революционной редколлегии, встретив «забывших закон» неизвестных товарищей, в открытую возвращающихся из-за Волги с охотничьими ружьями и связками уток. Оружие носить запрещено, но есть-то хочется?
Однако приближение «управы» уже чувствуется в газетной строке.
Сводки с фронтов никуда и не девались, просто стали называться «На контрреволюционных фронтах».
«Просвещение» народа идёт постоянно, по принципу «капля камень точит». Вот Гватемала объявила войну Германии. Значит, тоже за нас! Нам, людям другого века, уже не понять: каким образом крохотная латиноамериканская страна могла бы воевать с Германией?
«В чём безсмертие К. Маркса?» – это уже полосная статья, а можно и с продолжением, на следующий номер. И уже не так заметна «Ежедневная ведомость остро-заразных заболеваний по городу Ярославлю, зарегистрированных городским санитарным бюро».
Кольцо фронтов сжимается, в Самаре уже белые, и дежурные лозунги дня все жеёстче. Вот пример ярче некуда (в нём сохранена орфография революционных редакторов): «Черносотенцы, эсеры и кадеты устроили погром в Саратове, но были побеждены саратовскими рабочими и крестьянами. Ярославские черносотенцы и их подголоски задумывают то же самое. Ихним интригам и дезорганизованным пробам как было на днях в Ярославле будет дан надлежащий отпор! Да здравствует Железный Коммунистический Отряд Ярославской Армии!».
Вы думаете это о ярослав-ском мятеже? Нет, всё спокойно. В городе порядок, власть строга, за распитие спиртных напитков сажают в тюрьму аж на три месяца.
И как вершина мира и покоя – анонс торжественного события: «21 июня в театре им. Волкова состоится лекция товарища Нахимсона (С. Михальчи). Тема: «Что день грядущий нам готовит?».
Военному комиссару восьми губерний (от Питера до Нижнего) Нахимсону день грядущий не готовил ничего хорошего, кроме увековечения в названии улицы (на снимке). Через неделю лектора зарубят шашками в гостинице «Бристоль» повстанцы полковника Перхурова. С наглядным примером получилась лекция, очень зло усмехнулась Судьба... 27 июня вышел последний «мирный» номер «Известий», и город ухнул в пучину антибольшевистского мятежа.
ВПОЛНЕЕСТЕСТВЕННЫЕ СЛУХИ
В дни ярославского восстания «Известия» не выходили, а после его подавления о последствиях штурма почти не писали. Но порой и по одной маленькой заметке можно понять, как ужасно пострадал город. Вот она, напечатанная через три месяца после подавления мятежа:
«Недостаток механизма. Приходится дать о Советском театре им. Волкова заметку не совсем рецензионного характера, а именно: в пятницу был бенефис т. Чаусской, шли «Осенние сумерки» Сургучёва, и был почти весь Ярославль. Когда спектакль кончился и народ стал выходить из театра, вместо 5 входных дверей была открыта только одна, а остальные точно в насмешку, были крепко заперты на запор. Возникла страшная давка, и выходить пришлось с трудом. К довершению всего возникли вполне естественные слухи, что Чрезвычайный Комитет проверяет у всех документы. Все испуганно вынимали и предъявляли свои документы...».
Даже со скидкой на журналистские преувеличения страшно представить, что стало с городом, «почти всё население» которого поместилось в зале Волковского.
АХ, ТЫ – БОГ? К СТЕНКЕ!
Всем смертям назло город оживал, газета – тоже. Уже в 1919-м на её страницах пестрят имена новых корреспондентов – Эйдес, Милянский, Константин Карулин. Редактор А. Шахиджанян работает серьёзно: если объявлена кампания борьбы за что-то – тема не сходит с газетных полос десятки номеров подряд до достижения результата. Особенно интересно следить за «антирелигиозной кампанией».
Под предлогом помощи голодающим стали изымать церковные ценности. Обосновывая нашествие комиссий на церкви, ссылались на... Евангелие, святых, дух нестяжательства, христианскую помощь ближнему... Лишь патриарха Тихона клеймили – фельетон за фельетоном. И всё равно процесс «обезбоживания» шёл со скрипом... Например, пришли в Тутаеве в Воскресен-ский собор, а люди возьми и вступись за «попов». Драка, стрельба – и результат:
«Начальника 3-го отдела Тутаевской районной милиции от должности отстранить, арестовать и предать суду Губревтрибунала. Привлечь должностных лиц и граждан, которые 25 марта нарушали общественный порядок. Уездной комиссии по изъятию ценностей – строгий выговор за неумелый подбор исполнителей и строго руководствоваться указаниями ЦК Помгол и губкомиссии по изъятию церковных ценностей...». А закончили кампанию11 мая 1922 года радостным сообщением о расправе над патриархом: «Тяжёлая рука рабочего революционного закона опустилась на голову христианнейших мракобесов». И о Боге вообще заговорили без всяких ссылок на священные книги и христианский дух. Вот строки из фельетона Мих. Волкова: «Я – Бог ваш!» «А так ты Бог? Это ты обманывал, издевался? К стенке его!» И Бог убегает, так что пятки сверкают».
ЭПОХА СТРОГОСТИИ РУГАНИ
Хорошо стало жить после того, как бог «убежал» – в том же номере газеты (выходившей с1 июля 1922 года уже под своим именем «Северный рабочий») рассказывается ещё о двух процессах – над эсерами и над расхитителями народного добра. Эсеров расстреляют не одну сотню, расхитители отделаются девятью покойниками. Неплохой урожай информации для одного газетного номера...
Да и с оставшимися в живых закон обходился неласково: в напечатанном в газете списке лишённых избирательных прав по статье 56 Конституции РСФСР (1922 год) более 600 ярославцев – астрономическая для губерн-ского городка цифра. Список хороший, с адресами, чуть позже палачам Ежова и Берии очень пригодится.
Вообще 1919 – 1922 годы – время очень громких слов и крутых расправ, ругаться и стрелять народная власть любила.
Вот лозунг времён голода в Понизовье (Поволжье): «Совет-ская власть говорит – помоги умирающим от голода! Кто не откликнется на этот призыв – тот палач, убийца и людоед!»
А вот заметка о гибели Розы Люксембург: «Германская буржуазия и правительство социал-предателей в слепой ярости против надвигающегося девятого вала рабочего революционного движения рукой пьяных белогвардейских офицеров зверским образом расправились с Красной Розой...».
Однако было в том времени то, чего так не хватает сегодня: яркий энтузиазм, мощь, напор.
Газетную площадь раздавали щедро – постоянная полоса из жизни Красной Армии, ещё одна – о красной молодёжи, о ткачах, о милиции. «Северный» заменял и телевидение, и радио, и «Российскую газету» – печатал законы, декреты. И знаменитости не брезговали провинциальной газетой. Например, есть в «Северном» рассказ известного на всю РСФСР поэта, близкого друга самого Маяковского – Николая Асеева (о том, как японский солдат-интервент объясняется в любви к большевикам).
ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ?
В конце 1921 года граждан-ская война уже затихала, жизнь стала стабильнее, и в число учредителей газеты в пару к губисполкому вошёл губобком ВКП(б). Пламенного редактора Шахиджаняна сменил бывший корреспондент Григорий Ивин под «народным» псевдонимом Ив. Новохатный. Принятое 5 августа1921 г. нейтральное название «Творческие дни» вскоре сменили на «Северный рабочий» – под таким названием газета выходила в ноябре 1908 г.
В те годы всё стало «сугубо пролетарским». Даже о вывозе нечистот писали под рубрикой «В органах пролетарской диктатуры».
И на всём этом пиру победившего пролетариата всё чаще ущемляют права «победителей». Примеров – девать некуда:
«Нельзя ли учить наших детей бесплатно? Фабрика «Факел» стоит. Если рабочие и получают жалованье, то не ахти какое. Еле-еле концы с концами сводят, но рабочие почему-то платят за обучение своих детей. Это им не под силу. Решили обратиться в райком РКП...» (Никакой информации о решении проблемы найти в следующих номерах не удалось).
Домовладельцы выживают рабочих из квартир. О принятых к домовладельцам мерах информации нет (кроме хвастливых карикатур).
О бессилии пролетарских структур перед зарождающейся коррупцией всё сказано в заметке «Союз не спит». «В № 96 «Северного рабочего» появилась заметка «Почему это», в которой указывается – почему заводоуправление получает по 2 продовольственных пайка… Союз не спит, он давно запросил заводоуправление. Оно молчит, но союз заставит его ответить. Рабочие могут не беспокоиться – их союз не спит и всё узнает. Узнавший».
В следующих номерах нет ничего о результатах деятельности «бессонного» союза. Зато есть прямая речь директора 6-го механическо-обозного завода, поселившего в переполненное рабочее общежитие торговца с рынка: «Мне один торговец дороже всех рабочих!» И новые призывы: «Путь к социализму – развитое хозяйство. Путь к развитому хозяйству – укрепление рубля. Путь к укреплению рубля – выигрышный заём».
В таких условиях оставалось одно – ударно работать. К 1 марта 1923 года «Северный рабочий» взял обязательства – довести тираж до 10 тысяч (в 4 раза больше, чем тираж «Известий» год назад).
Евгений АВЕНИР