О чём писал «Северный край» 110 лет назад

Годы прошли, и Коровники превратились в целый город, тут уж не десятками дома, а сотнями и тысячами. Однако нравы Коровников не изменились: дрова по-прежнему не покупают, а ловят.
Весной во время половодья, когда матушка Волга разольётся широко и далеко, немудрено тогда заметить несущееся по воде бревно, но летом, когда глубина Волги измеряется вершками, а быстрота течения ничтожна, брёвен плывёт мало и для Коровников не хватает, тем более что потребности возросли.
Жители вошли в тайное соглашение с гонщиками косяков. Последние незаметно оттолкнут бревно от косяка, бревно понесёт вниз и попадает на берег, где оно тотчас распиливается и продаётся.
Полицмейстер господин Пузырёв, узнав о проделках мародёров, произвёл осмотр многих дворов, причём везде найдены дрова, приобретённые таким образом. У трактирщика Гусева таких дров оказалось около 100 сажень.
Судите теперь об убытках лесопромышленников и подумайте, на чей карман это прежде всего отзовётся, если не на потребительский. Господин Пузырёв принял самые энергичные меры к прекращению этого хищничества.
* * *
С РЕКИ МОЛОГИ. Сплав лесных гонок приходит к концу, и теперь идёт продажа стоящего на реке леса. Всех гонок, по словам наших торговцев, в приходе до 950 штук. Гонки эти длиной в 120 – 130 сажень вмещают в себя каждая средним числом 700 дерев, следовательно, всего леса на реке 700000 дерев. Были года, когда количество лесных гонок доходило до 1500, т. е. более миллиона дерев.
Весь этот лес к началу октября месяца обыкновенно оказывается уже распроданным. Главные лесные пристани по продаже леса находятся в руках лесопромышленников Романовых, Брядоваго и Иконникова. Самое большое количество леса сплавляется с верховья для разработки на лесопильных заводах торговой фирмы Свешникова. Леса продаются по преимуществу с небольшим задатком в кредит с уплатой через 8 – 12 и даже 16 месяцев.
Говоря о сплаве леса, нельзя не упомянуть о тружениках этого тяжёлого, особенно ранней весной и осенью, дела.
Обыкновенно для сплава с места заготовки леса до стоянки на реке Мологе около города нанимаются рабочие, большей частью без всякого условия. Эти сгонщики берут на сплав лес с условием доставить его на место и сдать в целости, причём лесохозяевами редко принимаются в расчёт неблагоприятные условия сплава, как то: паводки, ветер и т. п.
Попавшие в такие неблагоприятные условия рабочие всё-таки ответственны перед хозяином за каждое пропавшее дерево, и если при сдаче не оказывается всего количества сданного на месте леса, то производится вычет из рядной платы. Не сдача леса полностью может произойти от сильного течения, ветра, когда гонки, не снабжённые почти никакими принадлежностями для плавания, ломает в коленах реки. И вот, кроме обязанности сплава, является за ту же плату обязанность собирать лес, на что уходит немало времени.
Конечно, нельзя безотчётно сдавать лес, но нужно же принимать в расчёт и труд сгонщиков. Труд двойной, так как при обыкновенных условиях сплав до места продолжается неделю, а при неблагоприятных условиях две и вдобавок ещё излишняя работа в виде сборки разбитых гонок.
Сказанные условия сплава относительно целостности леса были бы понятны, если бы каждую гонку снабдить всем необходимым для плавания и поставить необходимое количество рабочих вместо трёх-четырёх на гонку в 120 сажень, как это бывает теперь, – человек шесть – восемь.
Нам известны даже такие случаи, когда гонки останавливаются на месте назначения, путь кончен, остаётся сдать лес и получить деньги. Однако это не так просто – некому сдать лес. Ни хозяина, ни приказчика на месте нет.
И те же сплавщики остаются караулить лес в ожидании приказчика или хозяина, которые иногда приезжают через несколько дней. И эти несколько дней рабочие всей партией ожидают на месте, лишённые возможности за неимением денег уехать на родину. Избегая суда, рабочие обыкновенно не взыскивают с хозяина за лишние дни работы и довольны, когда получат расчёт за работу только по сплаву.
* * *
САХАЛИН. «Амурская газета» передаёт, что с Сахалина бежало около ста человек каторжных. Побег их совершился, по словам газеты, при следующих обстоятельствах. Все эти каторжные близ Владимирского рудника (каменноугольной шахты в двух верстах от Мгачей к северу от поста Александровска) сплачивали казённый лес для казённого ведомства на берегу Татарского пролива. Когда всё было приготовлено к сплаву его к месту назначения, то каторжане, перебравшись на плоты и пользуясь попутным ветром, поставили паруса и поплыли через пролив на сибирский берег.
Ширина пролива в этом месте около ста вёрст. К сибирскому берегу они должны были пристать где-нибудь близ Декастри, откуда до Амура по прямой линии и старой заброшенной просекой шестьдесят вёрст. Говорят, что сорок человек из бежавшей партии вооружены огнестрельным оружием. Возможно, что и конвой перешёл с ними на плоты и на плотах был уже обезоружен.
Из Хабаровска навстречу беглым направлен отряд (человек двадцать) солдат с приставом. Если беглые вооружены, особенно если им удалось воспользоваться оружием конвоя, то справиться с ними будет нелегко. Об этом можно судить отчасти на основании того, что нынешней зимой в продолжение нескольких месяцев на Сахалине свирепствовал разбойник Бартошвили с товарищем и его поймали только случайно, несмотря на все старания нескольких сот конвойных солдат.