– Иван Сергеевич, какова нынешняя структура вашего управления?
– Если говорить о его структуре, о приоритетных направлениях, которые мы обеспечиваем в соответствии с задачами, ставящимися нам руководством МВД и президентом страны, нужно в первую очередь сказать о борьбе с коррупцией – надо понимать, почему появилось такое название...
– Мы говорим не о коррупции среди самих сотрудников?
– Нет-нет. Для этого у нас есть подразделение собственной безопасности, ФСБ, которая тоже может этим заниматься. Мы же боремся с коррупцией в органах власти и управления в зависимости от уровня информации. На нас возложены обязанности пресечения как бытовой коррупции – взяточничество, например, среди врачей и учителей, каких-то мелких чиновников, также нельзя исключать оперативного обслуживания в этом вопросе органов власти. Мы обслуживаем по иерархии и администрации районов области, и само правительство региона.
– Каков, на ваш взгляд, уровень коррупции в регионе?
– О нём можно судить по двум аспектам: по количеству оперативной информации и по количеству возбуждённых уголовных дел. Первый перевешивает. Вся беда в том, что при совершении коррупционных преступлений обе стороны заинтересованы в решении своих вопросов. Есть проблема на уровне бытовой коррупции. Один заплатил, другой – предоставил услугу...
Например, прогулял человек работу, заплатил начальнику 500 рублей, чтобы тот его не выгнал. Поскольку оба прекрасно понимают, каково стоять на бирже труда. Другой же дал взятку в миллион, осознавая, что при благоприятном решении дела он заработает два-три миллиона, как это было у нас не так давно в Ростове. Поэтому информации у нас много, но к каждому сотрудника не приставишь, и мы работаем уже по принципу: если чиновник взятки поставил на поток, сделал их вторым источником дохода, тогда следует «закрывать» это направление.
С этим явлением нам придётся бороться ещё долго. Всё зависит от повышения правосознания людей, сейчас, к сожалению, они к этому относятся довольно спокойно. Если, конечно, не допекут, если вспомнить всё тот же Ростов...
– Налоговыми преступлениями вы уже не занимаетесь?
– Сейчас законодатель ввёл значительные послабления для нарушителей налогового законодательства. Предприниматель или юридическое лицо освобождается от уголовной ответственности, если оно компенсирует ущерб, даже в том случае, если дело уже было возбуждено. Смягчены санкции наказания, и чётко прописан порядок действий в этой сфере. Теперь мы уголовные дела можем возбуждать только по актам выездных проверок налоговых органов. Если раньше мы могли это делать на основе и своих материалов, то сейчас это исключено.
Однако я хочу сказать, что и легальные проверки в большинстве случаев становятся результатом оперативно-розыскной деятельности наших сотрудников. Потому что без нашей работы доказать умысел в совершении налогового преступления практически невозможно.
– Это понятно: ФНС не является субъектом оперативно-розыскной деятельности...
– Мы подключаемся как к плановым проверкам налоговых органов и сопровождаем их, так и по своим результатам оперативно-розыскной деятельности инициируем их.
Если, как я уже говорил, раньше мы могли возбуждать уголовные дела по своим материалам, то теперь основанием для этого зачастую является решение арбитражного суда. И несмотря на то, что налоговые органы доначисляют сокрытые суммы, люди оспаривают это в суде, пытаются доказать, что у них были нормальные сделки... И очень важным аргументом в этом споре становятся как раз наши оперативные материалы.
– Изменились способы совершения налоговых преступлений?
– Способы ухода от налогов остаются всё те же: это оптимизация налогооблагаемой базы с помощью дробления бизнеса – появления небольших фирм с иными формами уплаты налогов. Идёт незаконное возмещение НДС. Этому есть примеры в виде возбуждённых уголовных дел. Идёт неисполнение обязанностей налогового агента, когда начисляют НДФЛ на зарплату, но не перечисляют его в бюджет. А из этого регионального налога составляются зарплаты учителям, врачам, идёт финансирование других нужд области...
Случается и так, что люди пишут в декларации, что должны заплатить такую-то сумму, но просто этого не делают. Когда налоговая инспекция блокирует официальные счета их фирм, люди открывают другие; работают по так называемой «переписке», договариваясь с партнёрами о способах взаиморасчётов. В результате этого вступает другая норма уголовного права: сокрытие средств, за счёт которых должно наступить взыскание по налогам.
А теперь я всё же хочу отойти от налоговых преступлений и перейти непосредственно к «экономике», поскольку праздник принадлежит сотрудникам из этой сферы. Ведь, если вы помните, чисто «налоговая тема» у нас появилась после роспуска налоговой полиции...
У нас есть три профильных отдела: один занимается борьбой с коррупцией в экономической сфере, второй – бюджетом, третий – ЖКХ. То есть мы отслеживаем ситуацию там, где задействованы бюджетные деньги и органы власти. В территориальных подразделениях внутренних дел эта структура также есть.
Следующие направления нашей работы (от этого мы никуда не денемся) – это потребительский рынок, агропромышленный комплекс, добыча недр и лесное хозяйство. Например, сейчас у нас в области проходит ведомственная операция «Лес». Я считаю, что достигнуты очень неплохие результаты: выявлено немало фактов незаконных порубок, должностных преступлений, связанных с ними.
Есть преступления в сфере агропромышленного комплекса. Например, в прошлом году мы возбудили уголовное дело по факту незаконного получения субсидий по кредитам, выделяемых в рамках целевых программ.
– Это как?
– Сельскохозяйственное предприятие берёт кредит на развитие каких-либо мощностей. Государство проплачивает за счёт бюджетных средств ставку по кредиту: то есть предприятие гасит основной долг, а сумму за пользование этим кредитом погашает бюджет. Руководитель же фирмы полученные деньги пускает на свои нужды. Таким образом, он не только использует кредит не по целевому назначению, но и присваивает деньги государства в виде его компенсации...
В прошлом году по такому факту было возбуждено уголовное дело в Рыбинске, свинокомплекс «Горка»... Сейчас по аналогичным обстоятельствам работаем по одной из птицефабрик Ярославского района. Это 159-я статья УК РФ «Мошенничество» в отношении бюджетных средств.
Нужно понять, что спектр нашей деятельности довольно широк. Разница между нами и уголовным розыском заключается только в том, что они раскрывают преступления, совершённые человеком против другого человека. А у нас – организацией против организации или бюджетных средств или иного государственного имущества.
У нас есть уголовные дела, связанные с национальными проектами. Например, есть одно такое по Тутаеву, где с помощью выделенных государством средств люди на селе должны были улучшить свои жилищные условия – купить дом. Они подготовили фиктивные документы о покупке жилья, а деньги присвоили.
...Аналогичное дело мы сейчас расследуем в Данилове, где люди совершили фиктивную сделку по покупке квартиры, незаконно получив от государства компенсацию в 400 тысяч рублей.
Сейчас мы начали вплотную заниматься незаконным использованием материнского капитала. Как вы знаете, его можно использовать строго на определённые цели: улучшение жилищных условий, обучение матери, перечисление на накопительный счёт Пенсионного фонда. В Ярославле же появились фирмы, занимающиеся поиском неблагополучных многодетных семей, с помощью которых через фиктивные сделки на покупку квартир из бюджета выкачиваются деньги. А семьи как были, так остаются в тяжёлом жилищном положении...
Ещё одно направление нашей работы – это обслуживание промышленных предприятий. В основном это топливно-энергетический комплекс. У нас на территории области проходит ряд магистральных трубопроводов: нефть, газ... Ну, газ воровать технологически невозможно, а вот с нефтью ситуация сложнее.
– Врезаются?
– Могу сказать, что в этом году заканчивается уголовное дело в отношении преступной группы, занимающейся кражами нефти при помощи «врезок» в трубопровод.
Хочу отметить, что взаимодействие со службами безопасности компаний, профилактика дали свои результаты. В прошлом году на территории Ярославской области была только одна «врезка».
Сейчас мы сделали акцент на правилах эксплуатации АЗС. Вы знаете, раньше были стихийные «заправки на колёсах» где-нибудь на трассе...
– Просто подогнали бочку с бензином...
– Да. Это и вопросы безопасности для заправляющихся водителей, а не только экономическая или налоговая составляющая нашей работы. Система нашей работы построена таким образом, что лучше заниматься профилактикой каких-либо преступлений, чем потом расследовать их. Мы видим проблему в той или иной отрасли, возбуждаем несколько уголовных дел по ней и смотрим дальше: будут или не будут этим заниматься?
Есть ещё в структуре нашего управления отдел документальных проверок, который занимается анализом информации и потом делает выводы, есть в той или иной сфере хищения, нарушения или нет. В нём работают женщины – ревизоры-специалисты очень высокого уровня. Но работают они как мужчины. Любой вопрос по охране общественного порядка, дежурства – они в первых рядах беспрекословно.
– Иван Сергеевич, традиционный вопрос: реформа МВД «потрепала» штатную численность у вас сильно?
– Значительно. Сокращение произошло порядка 40 процентов.
– Но ведь вы – оперативное управление!
– Понимаете, ведь сокращение коснулось всего МВД. И тут нужно учитывать ряд приоритетов. Если люди не будут видеть на улицах патрульные машины ГИБДД, ППС, то это может сказаться, в том числе и на настроениях в обществе. Ведь эти сотрудники стоят в первом ряду борьбы с преступностью. А мы – в большей части кабинетные работники в отличие от тех же оперативников уголовного розыска. Нас не видно. А мы вынуждены адаптироваться. Каждый находится под пристальным вниманием и вносит свой вклад. Люди работают с большой нагрузкой: документооборот не уменьшился, линии обслуживания с нас никто не снял, обращения граждан растут: и «дольщики», и из финансово-кредитной сферы... И при этом у нас нет снижения выявленных преступлений, даже есть небольшой рост.
Работники у нас все молодые. Достаточно сказать, что мне, начальнику управления, в этом году исполнится 38 лет. Средний возраст – от 22 до 28 лет. Главное, что у них есть желание. Желание работать, желание учиться. Потому что в ходе реформы от нерадивых лиц мы освободились, чего, собственно говоря, и требовала её суть. На сегодняшний день мы ещё укомплектовываемся, есть вакантные места, на которые теперь более тщательно подбираем кадры. Неплохой кадровый резерв составляют для нас офицеры – выпускники бывшего финансового училища. Они знают, что такое «погоны»: дисциплина, устав, субординация, кроме того, являются хорошими специалистами в финансовой сфере. Сейчас по ряду причин идут сокращения в армии, офицеры возвращаются домой, и мы их будем брать к себе. Что касается тонкостей оперативной работы, то мы их научим!
– В чём главная сложность вашей работы?
– Мы живём в эпоху перемен, становления новой экономики нашего государства. Законодательство стремительно меняется, чтобы успеть за жизнью. Если посмотреть Уголовный кодекс, половина статей его подпадает под нашу юрисдикцию, и они всё время дополняются или наоборот. Я уже даже не покупаю УК, потому что знаю, что он быстро устареет. Пользуемся другими информационными базами. Кроме того, существует огромное количество законов и подзаконных актов по экономической деятельности. А ведь это нужно не только знать, но и применять на практике.
Меняется законодательство, преступники начинают приспосабливать его к своим корыстным интересам. И мы не должны отставать, совершенствовать технические методы, использовать опыт других регионов. Нам нельзя жить по алгоритму, мы всё время в поиске новых форм и методов.
– От имени редакции «Полицейского вестника» поздравляю вас и ваших подчинённых с праздником!
– Спасибо!
Беседовал Олег ТАТАРЧЕНКОВ. 
Фото Олега ТАТАРЧЕНКОВА