Минувший год был богат на достижения в области биотехнологий – от расшифровки генома до попытки клонирования человеческого эмбриона. К решению этих, казалось бы, сугубо научных проблем подключились даже государственные мужи. Госдума России, например, ввела пятилетний мораторий на опыты по клонированию человека и его органов. Впрочем, законодательными запретами поиски «эликсира бессмертия» не остановить. Проблема в другом – эффективные средства продления жизни, как считают ученые, появятся не сегодня и не завтра. А что делать тем, кто хочет бессмертия уже сейчас? Некоторые состоятельные граждане готовы дожидаться вечной жизни хоть сотню лет. Например, в США несколько десятков человек в заполненных жидким азотом крио-камерах уже ждут того момента, когда уровень развития биотехнологий позволит им жить вечно. Корреспондент «Итогов» обратился в самые известные американские центры крионики, чтобы выяснить, как занять очередь за бессмертием.
Продавцы
вечной жизни
Телефонный обзвон показал: первый шаг к бессмертию стоит немалых денег, но по американским меркам вполне доступен. Все крионические организации устроены по клубному принципу – надо платить членские взносы. Больше всего желающих вступило в клуб Alcor – около полутысячи. Зато в Институте крионики (ИК), как удалось выяснить, больше замороженных пациентов – 41 человек плюс 10 кошек, 7 собак и даже один попугай. Эти две организации контролируют львиную долю рынка самых, пожалуй, экзотических в мире услуг.
В ИК мне предложили стать членом клуба при условии уплаты ежегодного взноса в 1250 долларов. Если есть интерес к более глубокому участию в жизни института, то требуется до-плата по 100 долларов ежегодно за право голосовать и за право быть избранным в совет директоров или на другую выборную должность. Если туда вступают два члена семьи, то второй платит только половину суммы. В Alcor ежегодный членский взнос в три раза меньше – 360 долларов. Дороже всего обходится сама про-цедура замораживания: в Alcor – 120 тысяч долларов, в Trans Time – 150 тысяч, ИК укладывается в скромные 28 тысяч долларов. Как объяснил мне представитель института, сравнительная дешевизна связана с тем, что у ИК все свое: и помещение, и лаборатории, даже термостаты для хранения пациентов производятся на месте по собственной технологии. У института нет долгов, а многие прежние члены ИК, ставшие потом пациентами, оставляли учреждению щедрые финансовые пожертвования. Такого рода пожертвования и гранты от различных фондов и корпораций – еще один источник финансирования деятельности крионических организаций.
Помимо денег глубокая заморозка требует выполнения массы юридических формальностей. В центрах крионики корреспонденту «Итогов» предложили перво-наперво озаботиться составлением завещания. В нем следует четко оговорить, что определенная сумма из наследства усопшего пойдет на оплату услуг по замораживанию. Кроме того, необходим договор со страховой компанией, которая обязуется оплатить услуги крионической организации, если наследства окажется недостаточно. Таким образом, составление договора – дело сложное, в нем участвует много сторон, и этим занимаются очень опытные юристы. Им, конечно, тоже придется платить. В итоге набегает сумма, для многих неподъемная.
Отец глубокой заморозки
Надеждой на бессмертие американцы обязаны Роберту Эттингеру – математику и физику, автору ставшей в 1964 году бестселлером книги «Перспектива бессмертия» и основателю Института крионики. Отметивший в декабре свое 83-летие доктор Роберт Эттингер ответил на вопросы «Итогов»:
— Поздравляю вас с только что минувшим днем рождения. Как вы себя чувствуете?
– В значительной мере я чувствую себя так, как может чувствовать любой другой очень пожилой мужчина. Только я, может быть, чувствую себя несколько лучше, чем многие другие, потому что у меня есть надежда: моя жена заморожена, так же как и первая моя супруга и моя мать.
— Тела примерно сотни пациентов в состоянии глубокой заморозки хранятся в различных учреждениях крионики Америки. Как, по-вашему, это много или мало?
– Конечно, как число членов крионических организаций, так и число пациентов непозволительно мало по сравнению с тем, каким оно должно было бы быть. Но увеличение этих цифр в последние несколько лет очень заметно и обнадеживает.
— Что из сделанного за последние десятилетия в сфере крионики вы отнесли бы к разряду научных прорывов?
– Я бы не сказал, что мы были свидетелями прорывов, а отметил бы лишь некоторые подвижки, улучшения... Возможно, следует ожидать действительно серьезных прорывов в течение нескольких ближайших лет. Я, кстати, очень рассчитываю на российского криолога и биолога доктора Юрия Пичугина, нашего директора по научным исследованиям, который сейчас на постоянной основе работает на наш институт, но в своей собственной лаборатории неподалеку от нашего основного здания.
— Когда, по вашему мнению, случится главное, на чем стоит крионика, — когда появятся первые возвращенные к жизни пациенты?
– Не думаю, что это произойдет уже завтра. Для тех пациентов, кто уже подвергся заморозке, предположительное время оживления наступит где-то через 50 – 200 лет. Для тех же, кто подвергнется таким процедурам в будущем с использованием усовершенствованных методов, ожидание, вероятно, будет много короче.
Апостолы крионики...
Роберт Эттингер положил начало обширному направлению в биологии и медицине. Идеи крионики дали толчок развитию новых научных дисциплин. В начале 80-х возникла так называемая нанотехнология, классическим трудом о которой стала работа Эрика Дрекслера «Двигатели создания». В ней разработаны практические сценарии оживления замороженных в крионических клиниках пациентов с использованием сверхмикроскопических приборов для восстановления человеческих тканей на молекулярном уровне. Дрекслер называет «Перспективу бессмертия» Эттингера одной «из самых влиятельных книг XX века». К нанотехнологии очень близка наномедицина, разработанная прежде всего в трудах Роберта Фрайтаса и уже применяемая на практике при проведении сложных операций. Недавно доктор Фрайтас заявил: «Я не удивлюсь, если первое крионическое оживление будет апробировано между 2040 и 2050 годами».
В любом из учреждений, занимающихся крионикой, все держится главным образом на добровольцах. Кроме ученых-энтузиастов типа Роберта Эттингера или Эрика Дрекслера в крионических центрах заняты два других типа людей. Одни из них, как, к примеру, основатель Alcor Фред Чамберлен, выйдя на пенсию, отдались чтению, рыбалке, гольфу, игре в бридж и такому вот неординарному занятию, как продвижение науки и практики криостаза. Черты второго типа людей хорошо отражены биографией одного из директоров Института крионики Джозефа Коваль-ского, человека, которого все время тянет к чему-то необычному. Ковальский окончил Колумбийский университет по специальности «экономика», потом получил диплом юриста в Мичиганском университете. Поработав юристом в Вашингтоне, он все бросил, чтобы отправиться добровольцем в Австралию спасать от вымирания тамошних аборигенов. Вернувшись в Штаты, основал свою собственную юридическую контору, но, как говорят знающие его люди, Ковальский больше работает на ИК, чем на себя.
...И их пациенты
По большей части люди, подписавшие или желающие подписать контракт на крио-стаз, не очень стремятся к публичности, и их имена – коммерческая тайна. Но кое-какие из них «Итогам» удалось разузнать.
В «Американском крионическом обществе» с 1967 года находится самый первый пациент – психолог из университета Лос-Анджелеса Джеймс Бедфорд. Первым пациентом в Alcor стал отец вышеупомянутого Чамберлена. Роберт Эттингер рассказал мне, что в Институте крионики заморожены его мать, первая и вторая жены. Без уточнения, кто есть кто, в ИК «Итогам» сообщили, что в настоящее время членами и пациентами института кроме американцев являются представители Австралии, Австрии, Канады, Англии, Франции, Германии, Норвегии, Сингапура и Швеции.
Обычно это люди с высоким образовательным уровнем и материально обеспеченные. Ральф Меркль, член научного совета Alcor, назвал мне имена около трех десятков человек, которые намерены войти в бессмертие. Почти все они живут и работают в Силиконовой долине в Калифорнии – передовом плацдарме компьютерных и иных высоких технологий. «Это вполне понятное явление, – пишет американ-ская исследовательница Хитер Прингл. – Народ, живущий в Силиконовой долине, всегда имел безгранично огромную веру в технологии и научный прогресс. Эти люди уверены, что могут победить любую проблему, если у них будет достаточно денег на исследования и практические разработки. Они мыслят так: бессмертие? почему нет?».
«Итоги».
(Печатается в сокращении).
На снимке: компания Alcor одной из первых занялась оказанием услуг по сохранению тел пациентов, рассчитывающих, что в будущем наука найдет способ вернуть их к жизни.
Николай ЗИМИН.